пришлось бы заплатить долларов на сто пятьдесят больше, чем он стоил на самом деле.
Он вытер слезы руками и хрипло произнес:
– Все прекрасно. Мне нужно подойти к его брату.
Брат Лебэя стоял с флагом под мышкой и тихо переговаривался с двумя бывшими военными, с виду походившими на легионеров. Он был одет в костюм человека, давно забывшего о постоянном источнике доходов. Его брюки были вытянуты на коленях, пиджак поблескивал на локтях. Галстук был помят внизу, а на воротнике сорочки красовалась желтая полоса.
Он оглядел нас с головы до ног.
– Извините, пожалуйста, – сказал Эрни. – Если не ошибаюсь, вы брат мистера Лебэя?
– Да, это я. – Он посмотрел на Эрни вопросительно и, как мне показалось, несколько воинственно.
Эрни протянул руку.
– Меня зовут Арнольд Каннингейм. Я немного знал вашего брата. Не так давно я купил у него автомобиль.
Когда Эрни протянул руку, Лебэй автоматически вытянул свою – к обмену рукопожатием любой американец склонен так же, как проверять, застегнута ли ширинка после посещения комнаты общественного пользования. Но когда Эрни сказал, что купил автомобиль, пятерня точно наткнулась на какое-то невидимое препятствие, оказавшееся на ее пути. Какое-то мгновение мне казалось, что Джордж Лебэй вообще откажется следовать национальной традиции и оставит руку Эрни беспомощно парить в августовском эфире.
Но он все-таки счел нужным соблюсти приличие… по крайней мере отчасти. Он слегка дотронулся до пальцев Эрни и сразу же убрал руку.
– Кристина, – тихо проговорил он. Да, фамильное сходство, несомненно, присутствовало в чертах его лица, хотя они были немного мягче, чем у Ролланда Д.Лебэя. – В своем последнем письме Ролли писал, что продал машину.
О Господи, в его голосе были те же женственные нотки. И – Ролли! Мне было трудно представить, что Лебэя с его псориазным черепом и зловонным корсетом кто-то мог называть Ролли. Хотя в голосе Джорджа я не почувствовал особой любви к брату.
Лебэй продолжал:
– Брат не часто писал мне, в последние годы у него появилась некоторая склонность к мизантропству, мистер Каннингейм. Я бы хотел подобрать другое слово, но не уверен, что оно существует. В своем письме Ролли называл вас молокососом и говорил, что учинил вам прием, который, как он выразился, был «выжиманием сока по-королевски».
У меня открылся рот. Я обернулся к Эрни, ожидая увидеть вспышку ярости. Но его лицо ничуть не изменилось.
– Выжимание сока, – миролюбиво сказал он, – это то, что все покупатели приписывают продавцам.
Лебэй улыбнулся… как мне показалось, с некоторой неохотой.
– Это мой друг. Он был со мной в тот день, когда я купил машину.
Я назвал себя и пожал протянутую руку Лебэя.
Бывшие солдаты молча повернулись и не спеша пошли прочь. Мы трое, Эрни, Лебэй и я, неловко переглянулись. Лебэй переложил флаг из одной руки в другую.
– Могу я что-нибудь сделать для вас, мистер Каннингейм? – наконец спросил Лебэй.
Эрни