Ах да, ты ж видела!
Он произнес последнюю фразу со смесью дружеской иронии и своего обычного недоверия.
– Видела, – многозначительно посмотрела на него Яна, и он несколько смущенно улыбнулся ей в зеркало. – В ее квартире что-то искали. Либо она появилась не вовремя, поэтому и была убита. В таком случае убивать ее никто не собирался. Просто так получилось. Либо вначале ее убили, а потом уже произвели обыск.
– Хорошенькое дельце, – усмехнулся Руденко. – Кому она понадобилась?
– Ты уже спрашивал об этом, – меж черных Яниных бровей тонкой змейкой скользнула морщинка неудовольствия.
– Прошу прощения, – тоном оскорбленного балагура сказал Руденко.
– Не исключено, что Женя знала убийцу и сама впустила его в квартиру, – не обращая внимания на обиженный вид Руденко, продолжала Яна. – После того, как Женя была убита, он стал рыться в ее вещах.
– Может, она что-то задолжала? – высказал робкое предположение лейтенант.
– Может, – с сомнением в голосе ответила Яна.
– А орудие убийства ты случайно не видела?
– Мне кажется, что это латунная ваза – труп лежал с неестественно вывернутой шеей. Не исключено, что убийца свернул шею Жене сам. Тогда можно было бы предположить, что это субъект, обладающий порядочной физической силой.
– И самообладанием, – дополнил молчавший до этого Самойлов.
– Ага, – Руденко свернул направо и, проехав еще сотню метров, въехал в тихий пустынный двор. – Народ на дачах – на огородах. Тишина и мертвые с косами…
Он судорожно усмехнулся.
– Первый подъезд, – деловито сказал он, сделав серьезное лицо, и довольно резко затормозил у покосившейся лавочки.
Яна первой вышла из машины. Заперев дверцы, Руденко присоединился к ней, замыкал шествие Самойлов. Они поднялись на третий этаж.
– Здесь, – Руденко приложил ухо к крашеной деревянной двери, располагавшейся справа от лестницы.
На всякий случай он позвонил. Потом еще и еще. Молчание. Тогда он скомандовал Самойлову:
– Понятых давай!
Сержант затарабанил в дверь напротив. Там никто не отозвался. Тогда он звякнуло в близлежащую квартиру. Минуты через две из-за двери раздался настороженно-глухой женский голос:
– Кто-о-о?
– Милиция. Откройте, мы приехали к вашей соседке.
Дверь приоткрылась на длину цепочки. В тусклом прогале возникло бледное встревоженное лицо пожилой женщины. У нее были плотно, прямо-таки страдальчески сжатые губы и прищуренные глаза.
– Что такое?
– Не бойтесь, мамаша, – бодро рявкнул Руденко. – Будете понятой. Нам нужен еще один человек.
Самойлов позвонил в другую квартиру.
– Да нет их, они на поминках, – дребезжащим голосом сказала женщина, снимая цепочку.
Она закрыла дверь и вышла на площадку.
– А что случилось? – в ее глазах металась тревога.
– Иди-ка найди слесаря, – приказал Руденко Самойлову.
– У