его помощью, но внезапно все вокруг закружилось, в глазах потемнело… Сильная вспышка боли в затылке лишила меня последних сил, и я обмякла в руках Шалимова.
– Гарик, вызывай «скорую», – раздался встревоженный голос Роберта откуда-то сверху.
Почувствовав, что меня больно хлопают по щекам, я приоткрыла глаза. Вращение стало замедляться, а я начала воспринимать окружающее четче и яснее, поняв, что лежу на твердой поверхности.
– Роберт… – поймала его бледное лицо в фокус. – Набери Алёну, жену Карима… – еле слышно проговорила я. – Пусть заберет Сафину из садика и отвезет к Тихомировым, – в ушах звенело, кожа покрылась липкой испариной. Губы запеклись, как будто я не пила целую вечность. Казалось еще чуть-чуть, и я снова потеряю сознание.
С пробивающейся щетиной и всклокоченными волосами Шалимов сейчас выглядел старше своих лет. Он ничего не ответил, поднял меня на руки и понес на улицу. Перед глазами все кружилось, как будто я каталась на супер-экстремальных аттракционах, а левое плечо болело, словно мне его ломали без наркоза. Все смазалось в моей голове от этой боли, я не реагировала на звуки и на все, что происходило вокруг. Разум бунтовал, отказывался принять то, что со мной произошел несчастный случай.
В какой-то момент мне померещилось, что я слышу голоса Быстрова и Шалимова. Вперемешку. В сознании все путалось, я без конца погружалась в темноту, а в недолгие моменты просветления перед глазами всплывало лицо Сафины, и жуткая, дикая паника сдавливала горло своими когтистыми лапами: моя девочка останется одна, если со мной случится что-то страшное и непоправимое.
14
Полина
Я пришла в себя резко, словно по щелчку. Открыла глаза и увидела белый потолок, а затем услышала тихий голос Алёны. Повернула голову и заметила ее, стоящую у окна с телефоном в руках. Из-за слабости веки слипались, сильно болело плечо, а во рту стояла засуха. Я опустила глаза к руке и заметила в той катетер. Меня мутило, я с трудом понимала, почему нахожусь в больнице… А когда по кусочкам восстановила все фрагменты в одну картинку, пошевелила пальцами на ногах и руках. И выдохнула от облегчения, что они двигались и слушались меня. Стать инвалидом и обузой для дочери – сомнительная радость.
– Полька! – Алёна услышала мой глухой стон, когда я попыталась приподняться и сесть. – Ты пришла в себя? Наконец-то! – она тут же завершила вызов и подошла ко мне.
– Скажи мне правду, – попросила я, чувствуя тугую повязку на плече. – Что со мной?
– А что с тобой? – Алена присела на стул возле моей кровати, погладила меня по руке и тепло улыбнулась.
– Говори, как есть, – с трудом прохрипела я. – Я теперь инвалид?
– Ты не инвалид. У тебя вывих плеча. Множественные ушибы, сотрясение головного мозга. Недельку или две придется полежать, прежде чем снова начнешь работать, как пчелка. А еще… – она загадочно улыбнулась и кивнула куда-то в сторону. Я проследила за ее взглядом и заметила два красивых букета на тумбочке рядом с кроватью. – Смотри, какой