Мы что, кха, мы разве тебе рассказывали про пленницу?
– Ну, не знаю. Словами не рассказывали, а вообще – да, рассказывали, – Удав сейчас говорил вкрадчиво, не как большой змей, а как большой кот.
– Как это «вообще»? Словами не рассказывали, а вообще рассказывали! – Лю́си посмотрела Удаву прямо в глаза, но ничего кроме лукавства там не увидела. – Значит, ты знаешь всю эту историю?
– Всю историю, нет, не знаю. Но что-то – да, знаю.
– И про великана знаешь, про Большую Жабу? И про пленницу? Ты что, с ними знаком?
– У-да, – кивнул Удав, – только давно их не видел.
Тут у Лю́си внутри проснулось большое любопытство, большое и подозрительное.
– А как ты догадался, что мы о них думаем? – любопытство с подозрением прямо зашипели у неё в голосе. – Ты всё-таки подслушиваешь наши мысли?
В ответ Удав как-то криво сдвинул глаза и нос наморщил.
– Фу, гадость какая. Подслушиваешь! Можно подумать, что вы заперлись в тёмном чулане и тихо о чём-то думаете. А я, такой коварный, припал ухом к замочной скважине и подслушивал, подслушивал…
– А что? Разве нет?
– Нет, дарагая, нет. Вы сейчас так громко думали, что только глухой не услышал, и подслушивать не надо.
Тут земля у скатерти-клеёнки зашевелилась и секундой позже из земли вынырнул маленький Крот Эр.
– Да я ей всю ночь об том талдычил. Во – тетеря глухая!
Лю́си чуть не задохнулась от злости. Поискала, что бы такое кинуть в наглого зверька, и кинула в него ломтиком торта. И почти попала: ломтик шлёпнулся рядом с кротером, но тот ловко вскинул маленькую лапку с белой опушкой и становил сладкий кусок. Потом принюхался, облизал лапку, блестящие коготки, ещё поводил носом и заулыбался. Откусил часть кусочка и снова нырнул под землю.
– Спасибочки, – его глухой голос еле донёсся из-под земли.
Эли всё это молча наблюдала, и Лю́си замолчала – не знала, что ещё можно сказать, только хмуро смотрела на Удава.
– Ладно. Не сердитесь. Привыкайте. – Удав потёр хвостом подбородок и уперся им в щёку. – Знаете, здесь у озера всё не так просто, как у вас в Птибудоште. Хотя, если подумать, здесь всё намного проще. Да. У нас никто не удивляется, если слышит чьи-то мысли. Их слышат, ну, как обычные слова. Иногда видят, как обычные картинки. Иногда даже запах чувствуют – вот, если вы начнёте думать о цветах или душистом мёде, их аромат и до нас дойдёт.
Лю́си и Эли только глазами захлопали в ответ и почему-то стали думать о душистом мёде. Но тут маленький кротер ещё раз выглянул из-под земли и откусил ещё кусочек торта.
– Вот-вот. Только они, эта, слушать не умеют. Глухие они, вообще ничего не тю-тю. Во!
И он снова скрылся под землей, на этот раз без всякого «спасибочки». А Лю́си даже ничего кинуть в него не успела, она рот раскрыла от слов маленького нахала и сказать ничего не могла, беспомощно смотрела на Удава, который просто кивнул словам кротера, будто согласился с ним. Кивнул так просто, будто речь шла