клеветой, переданной одной очень хорошей барыней из Вашингтона. Она сообщила, что слышала, что мы взяли в плен Далай-ламу и завладели всем его золотом и прочими сокровищами. Надо сознаться, что при всем абсурде выдумки она не лишена некоторого размаха фантазии и, как большинство клевет обо мне, не страдает умалением. При этом мне вспомнилось, как однажды я уже слышал о завоевании мною Китая, как в Сибири трижды служили торжественные панихиды по мне, а известный Вам барон Мейендорф в Лондоне серьезно спрашивал Шклявера, правда ли, что от взгляда моего седеют волосы. Когда же Шклявер ему сказал, что он был неоднократно под моим взглядом, а волосы его не поседели, то барон совершенно серьезно заметил: но, может быть, Н.К. не захотел показать на Вас свою силу. Вот как совершенно серьезно говорил бывший Тов[арищ] Предс[едателя] Государственной Думы. Конечно, я Вам привожу эту быль совершенно доверительно, лишь как пример размера чьей-то неведомой нам фантазии. Как я уже писал Вам однажды, Коренчевский в Лондоне таинственно и конфиденциально спрашивал меня признаться, что ведь фамилия моя не Рерих, но Адашев. Куда же дальше идти? Но, во всяком случае, для пользы дела следует разузнавать все источники и цель сочинительства. Думаю, что Вам очень легко при ближайшем случае спросить генерала П[отапова], не слышал ли он еще каких-либо сказок. Ведь общее наше достоинство и достоинство дел просвещения прежде всего обязывает нас открывать тайный смысл вымыслов. Я слышал, что мне приписываются целые книги, под моим именем фигурирует множество поддельных картин, и не раз мне приходилось с изумлением слышать якобы мои доподлинные заявления. Темные силы сейчас очень деятельны, но не есть ли наша обязанность достойным путем пресекать их зловредность.
Очень рад, что Вы одобряете поднесение Его Святейшеству. Шестого марта мы уже отправляем картины. Вполне предоставляем Mmе де Во и всем вам решить, которую именно картину более знаменательно послать, а также решите, нужно ли соединять картины с альбомом или, как предлагала Mmе де Во, нынче послать картину, а в будущем году – альбом. Сделайте так, как лучше, как полезнее к моменту. Вы ведь знаете, что я полон лишь желания принести наибольшую пользу, и полагаю, что друзьям моим на местах виднее, какой именно шаг и ход сейчас более уместен. Шклявер писал по предложению графа Флёри о картине для министерства Просв[ещения] и Изящ[ных] Искусств. Если это полезно, согласен и на то. Главное же – всеми силами храните единение [и] согласие, отбрасывайте все мелочи, чтобы тем более сосредоточиться и противостоять силам тьмы. Шклявер писал о марках с карикатурами на Святых. А Mmе де Во писала о безбожниках в Англии. Вот уже куда заходит мерзостная фантазия разрушителей!
Итак, буду ждать Вашего следующего письма. Шлем искренний привет Вам и супруге Вашей, здоровье которой, надеемся, восстановилось.
Духом с Вами.
15
Н.К.Рерих – П.Шабасу*
13 марта 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Мой весьма дорогой и большой друг,
Я