хочешь?
– Да, – осмелилась лишь подумать.
– Зачем?
Пауза.
– Хочу увидеть небо.
– А потом?
А правда, что потом? Снова бегство?
Радуга будто льдом покрылась от этой мысли. Так что тогда, если не бегство? Не знаю…
– Я подниму тебя к слепому дождику. На рассвете. Ты радуга. Ты рождена не для бегства.
– Но для чего тогда? А вдруг я не справлюсь? Вдруг я… бракованная радуга. И только всех разочарую.
Тихий смешок был ей ответом. А через пару часов она услышала:
– Вот-вот – твое самое лучшее время. Пойдешь?
– Пойду! – она не верила своему ответу, невероятно наглому, что о ней подумают? Выскочка, которая никогда даже не пробовала быть собой. Зачем теперь? Эх, зачем она это затеяла?
Что-то гибкое и упругое протянулось к ней. Корень. Бесконечно длинный корень невероятно высокой ели.
Радуга молча позволила себя впитать и почувствовала неумолимую силу, поднимающую ее куда-то вверх.
– Будь осторожна, – услышала, – просто не будет.
Еще несколько мгновений – и она в корне. Но вдруг какая-то сила потянула ее назад. Что-то будто прицепилось. Наглое. Злое. Безжалостное.
Радуга сжалась.
– Борись!
Нет сил. Всё пульсирует от страха. А жизнь капля за каплей вытекает куда-то вглубь – в ее опостылевшее убежище.
– Борись!
– Я не смогу…
– Ты радуга! Тебя не удержать. Разве что сама захочешь. Вспомни о своей силе!
«Какая я радуга? Какая сила?»
Ни секунды она не была сильной по-настоящему. Разве что резким градом или жестоко хлещущим ливнем. Но она помнила, сколько всего слышала в свой адрес, когда была такой… сильной.
Это тоже ты!
Будь резкой.
Будь такой, как надо сейчас.
И она вспомнила.
Прожигающий резкий холод круглых градин, бешеная скорость, невероятная сила, стремящаяся сокрушить всё на своем пути.
– Не смейте меня задерживать! – вырвалось у нее из глубины.
Не просьба.
Приказ.
И они не посмели.
Кем бы они ни были.
Быстро.
Вверх.
По тонкому упругому каналу, влекущему к давно забытому небу.
– Не расслабляйся. Слушай себя.
О, она себя… теряет!
По капле, по капельке кто-то пьет её. Голодно, жадно. А она и не заметила сразу. Как так? Сил же не хватит. Она растратит себя раньше, чем увидит небо.
– Не хочешь их кормить собой?
– Нет!
– Зачем кормишь?
– Это они… они едят.
– Позволила – вот и едят.
– Но они же… погибнут.
– О, да! Мимо них проходит столько соков земли, а они погибнут от того, что радуга не захотела быть тем, чем не является.
Она почувствовала смешок. А еще злость. Увидела вдруг всю свою жизнь, в которой поливала, питала, омывала, разрушала… делала всё что угодно, лишь бы не быть собой.
– Нет! – крикнула она, и в один миг ей вернули всё