в сон и потом не могла вспомнить, что видела во сне.
На следующее утро, разбирая свой мешок, я обнаружила на дне кое-что удивительное, о чем даже не подозревала. Среди вещей лежала маленькая склянка, завернутая в бумагу и для верности стянутая резинкой. «На всякий случай. С.», – гласили печатные буквы на бумажной обертке. Немного повозившись, я открутила крышечку и понюхала темную, почти черную мазь. Это был жлоньиц, бесценный, незаменимый бальзам – для нас куда более дорогой и значительный, чем золото, ладан и мирра для христиан… нет, даже ценнее, это как наш Грааль, только он обладает чудотворной силой, да к тому же находит практическое применение. Что такое жлоньиц, я знала с пеленок, но видела его и нюхала только раз, три года назад, на праздновании своего совершеннолетия. Мне было известно, что у деда после долгих лет осталась лишь самая малость этого ценнейшего, загадочного снадобья. Если мне оказали такую честь, как владение едва ли не всей нашей святыней, это следовало расценивать как поучительное проявление дедовой любви и особого доверия, а также строгое напоминание – вдруг я забудусь – о важности моей миссии.
У меня защипало в глазах. Я осторожно закрутила бакелитовую крышечку, помолилась, прижимая ее ко лбу, а потом поцеловала склянку и тщательно спрятала среди одежды на самом дне мешка.
Эдинбург, с нашей точки зрения, обладает тем преимуществом, что центр его хаотичен, неупорядочен, расположен на разных уровнях и образован причудливыми крутыми улочками (впрочем, старинные города в Святых Землях дадут ему сто очков вперед, а Токио, столица Японии, вообще не оставляет приезжему ни малейшей надежды сориентироваться). Однако Эдинбург – прежде всего столичный город, а поэтому здесь не следует задерживаться без особой причины (для Герти Поссил особой причиной послужили в свое время ностальгические воспоминания о замужестве, связанные с этим домом), хотя он выгодно отличается от других городов беспорядочностью планировки (если не считать новостроек) и скромными размерами, которые позволяют разглядеть окрестности – эти два условия представляются мне весьма существенными. Для нас всегда было дурным знаком, если поиск пути в городе становится просто вопросом нахождения оси икс и оси игрек; мы остерегаемся – думаю, не напрасно – таких мест, где единственным природным ориентиром служат облака (да и те нередко обезображивает инверсионный след самолета или отблеск городской иллюминации).
Мне еще предстояло решить, как добраться до Лондона с соблюдением правил нашей веры, но, проснувшись поутру (непростительно поздно), я учла относительную быстроту вчерашнего передвижения – на тот отрезок пути у меня было отведено двое суток, с ночевкой где-нибудь на берегу – и довольно приятную атмосферу Эдинбурга, а потому не стала торопиться и посвятила целый день отдыху и размышлениям.
После торжественного завтрака, не уступавшего вчерашнему ужину (у меня в чае плавали лепестки роз; Герти Поссил, с моего неохотного согласия,