проклятия, я сейчас слышала под окнами? – спросила Стефания. – Да и щеки у тебя… Яна побила?! Уверена, что ты заслужил.
– Конечно! Вы всегда солидарны! Заявиться почти ночью в компании таких же странных людей и отмутузить меня, пребывая подшофе, по-вашему, это нормально, – кивнул Мартин, расстегивая рубашку, которую натянул на себя только для того, чтобы выйти на улицу.
– Это означает только одно: что ты Яну до этого довел, – поджала губы Стефания. – Я, честно, думаю, что и моя вина есть в твоей неудачной личной жизни.
– Господи, мама! Ты-то тут при чем?! – искренне удивился Мартин.
– Я тоже повлияла на твою жизнь, ты – мой сын и самый любимый человек на свете, – Стефания сделала несколько шагов и опустилась на большой угловой диван, занимающий центральное место в гостиной. – Я не должна была тебя все время подталкивать к браку, настаивать на том, чтобы ты женился на Насте, потому что она показалась мне порядочной и покладистой. Я не принимала многих других твоих женщин! А ведь это все было не мое дело! Я и Яну не приняла. Странная, забирающая вокруг себя все пространство, не похожая ни на кого, оттого и пугающая, – перевела дух Стефания Сергеевна. – Еще о чем я думаю… Ты правильно сказал: тебе слегка за сорок, а мы живем вместе. Это же ненормально! Подумают, что ты маменькин сынок. Что с тобой что-то не так, что я мешаю.
Мартин заулыбался и, подойдя к матери, присел рядом.
– Мама, дорогая моя, у нас много недвижимости, и мы могли бы разъехаться. Но зачем? Ты – одна, и я – один. У нас двухуровневая квартира, плюс мансарда. Я тебе мешаю? Вряд ли. Ты мне мешаешь? Нет. Пока не задаешь такие глупые вопросы.
– Так я мешаю не тебе, а твоим женщинам!
– Мама, никому ты не мешаешь. Нет женщин. И, кстати, единственная женщина, которая не спрашивала, почему я живу с матерью, и не настаивала, чтобы мы разъехались, была Яна. Ее это, казалось, совсем не волновало. Ей было все равно.
– Знаешь, я ее прочувствовала. Она входит в число тех уникальных людей, которые только притягивают и приумножают, и никогда никого не отталкивают. А ты у меня вырос самовлюбленным дураком. Не хочешь принимать ее с этим бешеным наследством от другого мужчины? Это как получить от него пощечину? Какая же это глупость! Но если у тебя нет сил это принять, то и не надо! Оставь ее. Яна найдет, чем себя занять, а ты – идиот! Мой любимый идиот, – обняла его мать.
– Ты у меня очень мудрая женщина! – поцеловал ее в лоб Мартин. – Куда я без тебя? Без твоих советов.
– Хитрец. Поздно уже. Мне и так не спится, а тут крики, свисты. Но все, кажется, угомонилось, может, и мы пойдем отдыхать? – предложила Стефания Сергеевна. Незаметным движением она вытащила его рабочий телефон и унесла к себе в спальню, чтобы постоянные звонки, в том числе от страждущих женщин, не мешали ее любимому и единственному сыну спать.
Мартин поднялся наверх. Второй этаж и мансарда были полностью в его распоряжении. Стефания Сергеевна решила все-таки разделить пространство их обитания, объяснив сыну, что у нее больные ноги и ей тяжело подниматься по лестнице. Их старинный дом как памятник