в этот самый момент…
Бах! Бабах!
С ужасающим грохотом комната затряслась.
Чину побледнел.
«Неужели…»
Предчувствие его не обмануло.
Это только начало.
Божество медленно поднималось с трона.
– Что?
Охотники, до этого обнимавшиеся и плакавшие от радости, резко застыли, словно статуи. Такого они не ожидали.
– Что… Что такое? Это еще не конец?
– Н-н-не может быть!
Они не могли вымолвить ни слова. Их глаза были наполнены отчаянием.
– А-а-а… А-а-а-а-а-а…
Наконец божество выпрямилось в полный рост.
Оно осмотрелось и не спеша направилось к охотникам.
Бам!
Бам!
Каждый шаг статуи сотрясал землю.
Бам!
Статуя была громадной, отчего казалось, что она доставала головой аж до потолка.
Бам!
Пока охотники поражались размерам ожившей статуи, она приближалась к ним все ближе и ближе.
– Эй, Сон! Сон Чину!
– Что нам делать?
Охотники, что совсем недавно бранили Чину, облепили его со всех сторон.
– Есть идеи?
– Скажи хоть что‐нибудь!
Казалось, взрослые охотники вот-вот разрыдаются.
Оставалась надежда только на Чину.
Он привел в чувство застывшую Чухи и начал что‐то говорить о втором правиле.
– Я понял! Разгадка в правилах.
– А, т-та табличка? – сказал Ким так, будто бы понимал, о чем шла речь.
Чину затараторил:
– Да! «Во-первых, поклоняться божеству. Во-вторых, восхвалять божество. В-третьих, доказать свою преданность». Мы должны выполнить все три правила.
Статуя стояла уже чуть ли не перед носом.
Бам!
Огромная тень нависла над охотниками.
Они побледнели.
– Я попробую!
Молодой охотник, который обычно был молчалив, выступил вперед.
– Эй! Что ты задумал?
– Я пел в церковном хоре. Если нужно восхвалять божество, я с этим справлюсь.
Молодой охотник медленно приближался к статуе, несмотря на попытки Кима отговорить его от этой затеи.
Бывший певчий посмотрел на статую, перевел дух и сделал глубокий вдох.
– Боже, услышь меня…
Приятный, светлый голос молодого охотника наполнил комнату.
– Направь меня и благодатью одари.
Статуя остановилась перед певчим.
– О-о-о-о-о…
Охотники выдохнули с облегчением. Статуя перестала двигаться.
Она внимала песне молодого охотника. Ни один мускул на ее каменном лице не шевелился.
Вдруг все другие звуки словно отошли на второй план. Голос певчего заполонил все пространство.
Осмелев, молодой охотник начал петь ярче и громче.
– О Боже, избавь меня от лукавого…
И только Чину никак не покидало зловещее предчувствие.
«Нет, что‐то не так…» – проговорил про себя молодой охотник.
В комнате были свои особые правила.
И охотник-певчий играл не по правилам комнаты. Он руководствовался