из глав своей научной работы, что головной мозг людей, обладающих сильными экстрасенсорными способностями отличается от мозга нормальных людей.
Александр Геннадиевич был безмерно счастлив, когда я впервые попала в больницу, потому что ему очень нужны были результаты исследований именно таких пациентов – больных, но обладающих сверхъестественными способностями. Короче, я должна была стать для него «подопытным кроликом». Интересно и то, что Голявин догадался, что я именно такая пациентка, хотя я была еще без сознания.
Чтобы определить насколько пострадал мой головной мозг, да и все мое тело после падения из автомобиля, медики провели компьютерное исследование, результаты которого всех ошеломили. Все полученные параметры были нереальными. И внутричерепное давление и температура в различных частях тела были такими, которые ни теоретически, ни практически не могут быть у человека ни здорового, ни больного. Каково же было удивление медиков, когда я не только выжила, но и пришла в сознание, а потом и вовсе сбежала странным образом!
Александр Геннадиевич успел спросить у меня до побега, справедлива ли его догадка о том, что я обладаю паранормальными способностями. Я лично подтвердила ему этот факт и вскоре сбежала, не подумав о том, как разочарую этим будущего кандидата медицинских наук. Впрочем, я не только разочаровала Голявина, но и поставила под удар его диссертацию. Но стоило мне через несколько часов снова появиться в больнице, как Александр Геннадиевич воспрянул духом, он снова обрел надежду на успешное завершение своей кандидатской, и приложил максимум усилий, чтобы профессор Волынский закрыл глаза на нарушение мной постельного режима.
Только после моего второго возвращения в Склиф глубокое и всестороннее изучение моего бренного тела с помощью самой современной медицинской диагностической аппаратуры не дало никаких сногсшибательных результатов. Я, Калинова Ольга Антоновна, с медицинской точки зрения, была теперь самой обыкновенной пациенткой с сотрясением головного мозга средней тяжести.
Это обстоятельство заставило Голявина снова потерять надежду на завершение совей диссертации, кроме того он получил очередную порцию насмешек от своих коллег, не видящих никакой связи между экстрасенсорными способностями человека и его высшей нервной деятельностью, рефлексами и соотношением различных долей его головного мозга. А для меня это был еще один повод, чтобы заскучать, но не потому что мой мозг ничем не отличался от мозга других людей, а потому что я не могла помочь хорошему человеку. Я чувствовала, что Александр Геннадиевич хороший человек и недостоин насмешек от всяких самоуверенных бездарей.
Профессор Волынский Юрий Яковлевич был не в счет. Этот безвредный, умудренный опытом семидесятилетний старичок вполне терпимо относился к научным изысканиям Голявина, хотя считал их абсолютно бесперспективными.
Глава 2
– Ну, как дела, голубушка? – как-то по-семейному