и тýжился он, но…
Тонка кишка у графомана, –
Запор, мучение одно.
P.S. Но удалась вполне затея –
Пришла на помощь диарея.
30. На некоего господина N.
Похожий на затравленную крысу,
Он родственник гадюке луговой
И, не имей бы он такую крышу,
Давно бы познакомился с тюрьмой.
31. Эпиграмма на Вл. Лефевра, теоретика в области терроризма
Он хочет быть великим в чём-нибудь,
Он жаждет славы, и притом любой,
Ему терзает честолюбье грудь,
Но вот беда – он обделён судьбой.
Для Герострата он труслив, конечно,
А для Ньютона недостаточно умён,
Но не на столько глуп, чтобы навечно
Он был великим дураком провозглашён.
P.S. Террорист забейся в щель,
Стань меньше шрифта нонпарель,
Скорей исправиться изволь –
Лефевром взят ты под контроль.
32. На Семёна Коймана
– Авторитет имел я у солдат,
Меня в полку все на руках носили!
Сомнений нет, конечно, в медсанбат,
После того, как крепко били.
33. На него же (о моей драке с ним в нужнике ЦВЕТМЕТа)
Семён в поход собрался,
И хоть не мал ЦВЕТМЕТ,
Но полем грозной битвы
Был выбран туалет.
Духовный внук Мальбрука
Решил на этот раз
Стяжать все лавры Дюка
И кануть в унитаз.
34. На Гурштейна, написавшего наконец хорошее стихотворение – детское
Смирил Пегаса наконец ты,
Вдел удила строптивцу в пасть,
Но боги мстительны, и в детство
Пришлось тебе в итоге впасть.
35. На Гурштейна+
Убавь, поклонник Губермана,
Амбициозности накал.
Пытая тайны неба рьяно,
Ты как бы, милый мой, сверх плана
Вдруг пальцем в небо не попал.
36. И ведь попал же…
Погнал ты, Саша, Солнце вспять!
Ты тут Навина превзошёл,
Что приказал светилу стать
Над полем боя на прикол.
37. На «Зодиакальные квартеты» Гурштейна
Он мил всегда людскому глазу
Твоих «квартетов» хоровод.
Вот только чувствуется сразу,
Что контрапункт порой не тот.
38. На Арину Г.[2]
Одна неглупая девица
В газете раз прочла стихи
И не могла не возмутиться
От столь кричащей чепухи:
«Сама подобную халтуру
Я сочинила бы, поди!».
Не вздумай сделать это сдуру –
Крикливей что-нибудь роди.
P.S.