Алевтина, с рождения внушающая мне, будто родителям не наплевать на меня, не сильно преуспела в этом. В детстве было проще верить в россказни о занятых благими деяниями родителях. Но став старше, я поняла и смирилась, что им не до меня.
С отцом мы в детстве иногда встречались, однако за прошедшие годы его образ поблек и потускнел в моей памяти, мало что оставив после себя. Мама никогда меня не навещала, не звонила и никак не напоминала о себе.
Выдержав длинную паузу, ректор с сарказмом ответил:
– На тебя плохо влияет твоя ангельская сущность, Неля.
– Как знать, возможно, в этом виновата моя демонская сторона, – перед тем как закрыть дверь, озвучила я своё мнение.
Услышав концовку нашего с ректором разговора, эрис Икстли громко ахнула.
– Студентка Неля, приёмная ректора тебе не торговая площадь. Веди себя прилично!
– Постараюсь в будущем не забываться.
Оставив секретаря громко вздыхать и жаловаться на невоспитанную молодёжь, я покинула приёмную ректора.
Глава 7
Вилтон, верный своему слову, дожидался меня в коридоре. После этого он отправился провожать меня на следующую пару.
Аудитория предначертаний располагалась на втором этаже, неподалёку от крыла физподготовки. Туда нам предстояло отправиться после предначертания.
Небольшое расстояние между аудиторией и мужской раздевалкой позволяло демоницам свободно подглядывать за полуголыми парнями. К слову, те были не против. Поигрывая бицепсами и демонстрируя литые кубики на прессе, они боролись за внимание знойных демонических красоток. Полукровки любовались атлетами издалека, толпясь возле входа в аудиторию.
Погружённая в раздумья об угрозах ректора, я подошла к одногруппникам. От мыслей о катакомбах под академией, куда меня могли сослать, пробирала дрожь. Из мрачной задумчивости вывели притихшие девушки. Обычно я не обращаю внимания на мелочи вроде перешёптываний за моей спиной, а тут обратила.
Будучи отличницей, я научилась гадости о себе воспринимать фоновым шумом, пропуская колкие, обидные замечания мимо ушей. Многие в институте, а до того в школе, заслуженные мной высокие оценки приписывали преподавателям, которым якобы было жалко сиротку. При этом именно я днями и ночами корпела над домашкой.
И меня снова ждала бессонная ночь. Словно и не было никакого перемещения между мирами. Доклад, выданный магистром Лувилом, сам себя не напишет.
Противное шушуканье одногруппниц прорвало плотину отчуждения, и они завладели моим вниманием. От девушек исходила удушливая волна любопытства и зависти.
С чего бы?
Девицы даже не на меня смотрели. Они не сводили завороженных глаз с Вилтона. И, признаться, было с чего.
Полуденные лучи солнца высвечивали его волевой подбородок. Светлые блики мягко скользили по его гладко выбритым щекам. В груди от восхищения появилось томление, и оно стремительно разрасталось. Дыхание сделалось сбивчивым. Рядом с Вилтоном со мной творилось неладное. Моя странная реакция на парня начинала