Смешинки и грустинки. Согревающие истории о счастье, любви и немного волшебном коте
с дом. Трехлетняя дочь активно помогала, чем заставляла Иру нервничать: яйца хрупкие, нервы слабые.
– Я внимательно все проверила перед тем, как взвесить. И взвесила груши «Конференция» грушами «Конференция», – твердо ответила Ирина.
– Нет, это «Аббат», они дороже, – отрезала кассир и закатила глаза под перламутровые веки, всем своим видом намекая, что Ира как раз та нечестная гражданка, из-за которой терпит убытки их честный магазин.
Надо отметить, что систему работы супермаркетов Ира знала изнутри довольно-таки хорошо, так как много лет «поварилась» в ней товароведом и была в курсе того, что перепутанные ценники – явление более частое, чем нечестные покупатели.
О чем и поведала кассиру с непривычной для себя агрессией:
– Ценники нужно правильно развешивать, а не сваливать на покупателей свои недоработки!
Кассир громко вздохнула всем пятым размером и зычно позвала охрану:
– Вась, ты посмотри за ними, я пошла груши проверю.
Очередь тяжело вздохнула: хоть шоу и было интересным, но время дороже.
– Мам, а куда тетя пошла? Она на нас сердится? – заволновалась дочь.
– Она сердится, но не на нас. Не переживай.
– А на кого она сердится? – не унималась дочь.
– На жизнь, – вздохнула Ира.
Кассир вернулась, негодующе колыхая грудью:
– Это «Аббат»! Я их вам перевесила. Вы что, «Аббат» от «Конференции» отличить не можете?
– Я взяла груши из того ящика, на котором написано «Конференция». И взвесила их как «Конференцию». Зачем вы мне их перевешали другими грушами?
– Женщина, вы груши брать будете? Я пробиваю? – Кассир, надменно цокнув и поджав губы, обвела взглядом очередь, словно ища поддержки.
– Да, беру, но я вам устрою, совсем уже обнаглели! – визгливо ответила Ира, удивляясь сама себе.
Дальше у них случилась небольшая ненависть: кассир кидала продукты и презрительное «Женщина, успокойтесь!», а Ира, с пылающими щеками и радостно хватающей продукты дочерью, громко угрожала Роспотребнадзором и другими карательными органами.
Очередь наблюдала не дыша…
Надо было отказаться покупать эти «плоды раздора» сомнительной породы. Но Ира заплатила за все продукты, включая груши. А потом, одной рукой волоча приплясывающую дочь, а другой толкая неуправляемую телегу с тремя пакетами, пошла разбираться. Вопрос копеечный, но Иру было не остановить: все невысказанные миру обиды внезапно нашли воплощение в этих грушах.
Ира подошла к посту охранников и бросила нагруженную тележку с таким лицом, что те даже не попытались предложить ей пройти со своими пакетами куда подальше, к шкафчикам, и там оставить на хранение. Схватила пакет с грушами, нашла администратора и устроила разборки. Потрясала пакетом с грушами и, брызгая слюной, орала. Впервые в жизни, не считая грудничкового возраста, орала в общественном месте.
Покупатели оглядывались, администратор заранее извинялась, а дочь от испуга гладила Ирину ногу, пытаясь хоть как-то успокоить мать.