Вы сами недавно говорили о наших устоях и законах, по которым мы существуем с незапамятных времен. И что же вы предлагаете теперь? – возмущенно вскричал советник, осмелев. – Заменить человеческую кровь искусственной? Начать употреблять суррогат? Это немыслимо! Пока будет жив хоть один Клареон, да не случится такого позора с нашим родом вампиров!
– Человечество постепенно вымирает, рождаемость не поспевает за смертностью. Плюс мы также способствуем гибели людей, хоть и не в значительной степени, поскольку, как я уже говорил, люди убивают себе подобных сами, – проговорил Валентин медленно, с расстановкой, будто диктуя, чтобы его мысли дошли до всех, кто здесь присутствовал. – Каковы ваши планы, милорд Зул, если не останется ни одного человека? Начнете поедать сородичей? Или станете рыскать по помойкам в поисках крысиной крови?
Зул сильно побледнел, вскипая яростью, но вовремя сумел взять себя в руки. Не хватало еще рассориться с верховным повелителем вампиров и схлопотать наказание за свою дерзость.
– И все же, мой повелитель, – настаивал он на своем, – я с ужасом представляю себе, что мы падем столь низко и начнем употреблять кровь, созданную в лабораторных условиях. Долго ли мы протянем на такой пище? Никогда еще существование вампирского рода не подвергалось подобному испытанию.
– Для поддержания дальнейшего существования хороши любые средства, – отрезал жестко и безаппеляционно Принц Темного Собора. – Я не хотел бы видеть закат наших кланов. Вы, надеюсь, тоже, господа. – Он обвел тяжелым взглядом советников, сидевших полукругом. В ответ ему посыпались одобряющие кивки. – Так что забота о людях, чтобы не дать им полностью исчезнуть с лица земли, должна стать нашей первостепенной задачей. Никогда еще равновесие наших сил не было столь хрупким; надо бороться за укрепление этого равновесия, чтобы чаша весов не склонялась в какую-либо сторону столь угрожающе быстро.
– Пылкая любовь к людям, показанная вами, повелитель, мне чужда и непонятна, а еще она бессмысленна, – произнес неугомонный Зул. – Люди для нас – всего лишь пища, это бессловесный скот, который не нуждается в жалости.
– А мне не понятны ваши замечания, милорд Зул. Я не испытываю особой любви к человеческим существам, но должен сохранять их для блага наших будущих поколений. Вы, милорд, всегда и во всем думаете лишь о собственном благополучии, даже не особо заботясь о вашем семействе. Я же мыслю иными масштабами.
Слова возражения застыли на губах неуступчивого лорда. Он хотел, конечно, привести сотню аргументов в поддержку своей точки зрения, но язык отказывался слушаться его, и в горле сильно пересохло. С видом побитой собаки он вжался в свое кресло, чтобы казаться меньше и не привлекать к себе излишнего внимания. Похоже, лорд Зул потерпел фиаско.
Валентина решился поддержать лорд Дэрем. Он был в меру красив, в меру умен и в меру хладнокровен. Его одеяние контрастировало