Агнеше показалось уместнее представиться польской фамилией своей матери, чем русской отцовской.
Стоило ей назваться Джевицкой, как от группы, составляющей свиту пана Юрия, вперед выступил один из дворян.
Черный, словно ворон, – мысленно охарактеризовала мужчину Агнеша. Такими черными казались его глаза и длинные волосы, завязанные в хвост. Одежда поляка также отличалась темным цветом, без каких-либо украшений и изысков. Все это выделяло его среди остальных мужчин в зале, коротко-стриженных, наряженных в яркие кафтаны и шляпы с перьями.
– Сколько тебе лет? – неожиданно зло спросил он.
– Двадцать один, – с вызовом посмотрела она на обозленного поляка.
Агнеша, несмотря на внешнюю мягкость, умела за себя постоять, и сейчас не собиралась позволять этому Ворону обижать себя.
Тот собрался сказать что-то еще, но пан Юрий остановил его.
– Януш, остынь. Даже, если она та самая девочка, не ей стоит мстить.
Выходит, фамилия Джевицких тут известна и как-то связана с ненавистью этого Ворона, – неслось в голове Агнеши. Надо бы порасспросить маму. Та говорила, что родни у нее нет, но возможно она что-то знает из истории своего рода.
– Ты очень похожа на Божену, – сказала пани Ядвига.
– Вы знали мою маму? – не подумав, ляпнула Агнеша.
– Знали. Мы приезжали в Джевицы зимой. Тогда еще здравствовал король Стефан Баторий, а наши старшие сыновья были совсем крохами, – немного печально улыбнулась пани Ядвига.
А Агнеша обратила внимание, что женщина совсем не старая и, хотя фигура ее расплылась, лицом она очень хороша, особенно вот с такой печальной улыбкой. Была бы Агнеша художником, обязательно запечатлела бы ее облик на полотне.
– Тогда-то твои родители и познакомились. Ведь Вацлав состоял в свите моего мужа и прибыл вместе с нами.
– Вацлав? Но моего отца зовут Матвей.
Русское имя по-польски звучало, как Mateusz, и Мнишеки по-своему расценили реплику Агнеши.
– Мацей Джевицкий приходился тебе дедом. Они с женой выдали тебя за свою дочь, чтобы скрыть ото всех, что твоей матерью на самом деле является Божена, – сообщил пан Юрий.
– Нам историю твоего рождения и того, что в Джевицком замке в ту страшную ночь произошло, архиепископ Станислав Карнковский рассказал, – добавила Ядвига. – Он единственный в той резне живым остался. Шведы пощадили его, видимо из уважения к церковному сану. Но все думали, что девочка тоже погибла. Ведь на пепелище нашли детские останки.
– В замке мог быть еще чей-нибудь ребенок, о котором архиепископ не знал. Он и погиб, – предположил пан Юрий. – Как же ты выжила?
– Не знаю, – честно ответила Агнеша.
– А где жила все это время?
– В Варшаве. Наверное. Или в Кракове.
Агнешка несколько раз бывала в Польше с мамой и более-менее представляла, где тут что находится. Но сейчас-то она в Речи Посполитой, могло все и по-другому быть.
– Ты что, провалами в памяти страдаешь? – ехидно спросила ее рыжеволосая Софья.
– Страдаю, – обрадовалась подсказке Агнеша.
– Папочка, пусть