выпалила Лерка.
– А як же, – гость ехидно усмехнулся в седые усы.
– Настоящий?! – недоверчиво переспросила Соня.
– Угу.
– А что вы можете ну…такого…волшебного?
«Чаклун», кряхтя, опустился на покрытую ковриком лавку, поманил пальцем любопытную девочку. Лера присела рядом, переглянулась с подругой.
– …такооого, – протянул дед, – много чего могу. Вчера, вот, перевел трохы грошей нашим котикам. А завтра с волонтёрами отправлю мед.
Лера разочарованно скривилась. Дед Назар ласково потрепал девочку по цветным прядям.
– Эх, ты, этно-о-граф! Вот моя бабка покойница! Ото была Чаклунка! Сейчас бы дождик нам наворожила! Оно спека яка! – дед вытащил из кармана огромный клетчатый платок, вытер вспотевший лоб, – а я так, пчёлок вожу…
Он хлопнул себя по коленям, поднялся с лавки и, прихрамывая, направился к воротам. Соня с Лерой потащились провожать гостя. Уже взявшись за калитку, дедок резко обернулся. Соня от неожиданности пошатнулась, дернулась назад.
– Сны замучили?! – он прижал ладони к ее вискам, приблизил лицо, заглядывая девочке в глаза.
Она испуганно замерла. Дух горького меда и дорожной пыли, сухих луговых цветов, полынной горечи и дыма костров закружил голову.
– Море тебя не отпускает, девочка, – голос деда доносился издалека, – Приходит во сне, зовёт, так?
Соня зажмурилась, из глаз потекли слезы.
– Море умерло, – чуть слышно прошептала она.
Лай собак, голоса людей, детский смех, звуки музыки в соседнем дворе, птичий щебет – все исчезло. Только гулкий стук сердца, как далекий прибой, шумел в ушах.
Вдох – в нос ударил запах водорослей, горячего песка, нагретых на солнце гладких камней.
Выдох – лунная дорожка скользит по темной воде, дрожит, дробится сотнями бликов…
Снова вдох – брызги летят в небо, южный ветер беспечно треплет волосы…
И выдох, как мягкий шелест ночных волн осенью…
– А ты говоришь, умерло, – старый пасечник убрал руки, устало растер морщинистое лицо.
Соня осторожно открыла глаза. Мягкий свет закатного солнца золотил листья старой яблони, боевой клич рыжего петуха спугнул стайку воробьев – опять кого-то по улице погнал, паршивец. Мурка ласково потерлась об ноги, выпрашивая сметаны. Все вокруг было таким мирным и домашним, что Соня улыбнулась сквозь слезы. Дед Назар тяжело вздохнул, как-то разом постарев ещё сильнее, глянул на восхищенную Лерку, усмехнулся и негромко произнес:
– Чудо, оно не всякому в руки даётся. И не всякий его вынести сможет. Так-то… Вы, девоньки, заходите ко мне. Чайку с медом попьем, побалакаем…
*********
Шмель взлетел к низкому беленому потолку. Закружил по кухне, загудел недовольно в поисках выхода. Пришлось вставать, открывать сетку, выпускать мохнатого гостя.
Во дворе хозяйка мыла стеклянные банки и болтала с Михайловной – тёткой дюже любопытной и общительной. Заметив девочку, гостья бросила грызть семечки:
– Софийка,