Нингирсу. Что заставило того примолкнуть.
– Говорите. – Соизволил говорить бродяжкам, важный судья.
– Говорить будет она. – Уточнила Мул.
Судья кивнул, разрешая говорить Нин, и тут же спросил, что она может сказать в защиту обвиняемого.
Набравшись духа, Нин выпалила:
– Они врут.
– Говори, кто – врет?
– Они все. Стражи, врут про то как это все было; жрец врет, зная, что это все ложь.
– Да эта бродяжка, сама лгунья! – Взъярился жрец. – Лжет, пытаясь оправдать своего возлюбленного!
– Если святейший жрец Шульпаэ не успокоится, он сам будет удален за недостойное поведение. Суд не торговая площадь, чтоб орать здесь подобно торговцам. – Осмелев после осаждения верховным жрецом служителя Шульпаэ, пригрозил судья.
– Откуда тебе известно, что храмовые стражи Шульпаэ лгут? Ты была там? Видела, все как было?
– Да. Была и видела.
– Продолжай. Значит стражи лгут, что молодой нубанда покушался на осквернение храма?
– Да.
– Расскажи как было; а мы будем судить – правда это, или навет. Значит, обвиненный кингаль не кидал камень?
– К-кидал. – По площади пронеслось негодующее придыхание.
– Хм. Он кидал, куда-то в другую сторону? Не в сторону святыни? – Попытался помочь с ответом судья.
– Нет, не в другую сторону.
– Хм. – Нахмурился судья. – Зачем ты вводишь в заблуждение, суд и людей здесь собравшихся? Говори, в чем тогда стражи неправы?!
– В том, что он не осквернял святыни. – Поспешила объяснить Нин, пока суд ее выслушивал. – Он не в храм кидал, и не на бога бранился.
– Что же он, воробьев там отпугивал?! – Торжествующе высмеял юную скоморошку жрец Шульпаэ, чувствуя слабость ее показаний.
– Я, попрошу соблюдать тишину и порядок! – Успокоил судья и его и поднявшееся волнение народа. – Мы еще не выслушали свидетеля и не знаем, что у нее есть сказать в защиту.
– Скажи тогда, в кого он кидал и на кого бранился? – С завидным, но привычным для него терпеньем спрашивал судья.
– Там был старик. Он кричал на нас с Мышкой.
– Какая мышка?
– Девочка, сиротка.
– Ааа. – Улыбнулся судья своей недогадливости. – И она тоже может дать показания?
– Неет, она еще маленькая, она еще даже говорить не умеет.
– Ах, так. – Снова смутился, строгий вершитель судеб. – Ты сказала там был старик, который кричал на вас… с Мышкой. Что это был за старик, ты знаешь?
Нин с облегчением подметив про себя, что строгий председатель смягчился, перешла в наступление:
– Знаю. Кикуд сказал мне, что это старый Лугальанда.
По толпе снова прошелся гул негодования, но на сей раз к старому лугалю. Кто-то уже начал громко возмущаться, призывая служителей к ответу. Но судья дал понять, что не время решать кто прав кто виноват, не выслушав свидетеля до конца. И начавшееся было волнение, тут же улеглось.
– Что