такие пугающие, она размышляла о своём положении: её, по всем показателям здоровый мозг издевался над ней и не отпускал в нормальную жизнь, о которой она так мечтала.
У неё никогда не было друзей, не было школьных приключений: в интернате её сторонились, обзывали психичкой – шизофреничкой. Да и находилась она в интернате реже, чем в лечебнице.
Кира не была влюблена и не ходила в кино. Не ела мороженное с подружками и не обсуждала наряды знаменитостей. Ничего не было из того, что есть в жизни обыкновенной девочки. Её действительность была совсем другой: с психами и лекарствами, бесконечными обследованиями и галлюцинациями, серыми стенами, страхом и воспоминаниями.
В девятнадцать девушка впервые побывала в кафе. Впервые пробовала кофе и булочку с корицей. Корица напомнила ей родителей: может мама пекла? Впервые самостоятельно шла по улице и проехала в автобусе, совершила покупку в магазине. Это было так восхитительно, и так страшно. Она не привыкла видеть так много людей сразу, многого не понимала и терялась от обыденных ситуаций. Правда, доктор пытался ей помочь, но всё–равно было очень трудно.
А потом она оказалась в парке и полюбила его мгновенно. Такая дивная природа, так спокойно, ухоженно и светло. Здесь можно было жить не спеша, и дышать не спеша. Созерцать и молчать. И улыбаться. Впервые она улыбнулась в этом парке какому–то смешному малышу. И это тоже было восхитительно – улыбаться.
И теперь она не хотела, не могла вернуться снова в эти безжизненные стены. Только не сейчас, когда она почувствовала, что есть другая, удивительная и прекрасная жизнь с её маленькими радостями и приятными мелочами.
Алексей Викторович вошёл в палату. Она притворилась всё ещё спящей. Говорить не хотелось. Ей необходимо подумать, как всё объяснить, чтобы не остаться здесь, а вернуться к своей жизни. Хорошенько подумать.
– Как видите, Кира Юрьевна ещё под воздействием препарата. Приходите завтра, возможно это даже лучше. – сказал профессор, не скрывая своего удовлетворения, и проводил капитана на выход.
Ну что же, он придёт. Возможно эта ниточка никуда и не ведёт, но поговорить с девушкой необходимо. Что–то чуял капитан, но самому себе не мог объяснить, что именно.
Вернувшись в управление он первым делом пошёл трясти криминалистов. Да, с вероятностью 80% следы на всех трёх местах преступления принадлежали одним и тем же ботинкам. Возможно на гладкой кожаной подошве с причудливым узором, от которого запечатлелись пара фрагментов.
Интересная картина выходила по мнению Павла. Некий мужчина с большим размером ноги присутствовал и в парке, и на озере, и даже в лесу. «В лесу в ботинках? Убийца или свидетель? Кто же ты, чёрт возьми?» – размышлял капитан.
Посмотрел на часы. Семь. В шесть его ждал доктор, очередная капельница. Пропустил, да и ладно. Всё–равно нет толка от них. Даже не обезболивает уже. Привык организм, не реагирует на лекарство. Одно хорошо, что ногу не отняли, а собирались. Очень хотелось лечь и вытянуть многострадальную в горизонт. Натрудил её сегодня