Александр Шкурин

Моя шляпа, мое пальто


Скачать книгу

другого, как ловить жуликов, не умел. Идти охранником? Опер тяжело вздохнул. Скорей бы майорские погоны получить.

      Опять мокрая лента дороги, скрип дворников, размазывающих капли дождя на лобовом стекле, встречные автомобили в облаке брызг и грязи. Он несколько раз пытался дозвониться, но связи пока не было.

      Опер на радостях и не заметил, как добрался до отдела полиции. Возле отдела полиции он увидел машину скорой помощи, а в обезъяннике были двое медиков в синей робе. Он спросил у дежурного, что случилось, и тот, витиевато выругавшись, огорошил, что внезапно помер задержанный бомж. Опер похолодел: неужели помер Бомж Бомжович? Это автоматически грозило расследованием, составлением кучи бумажек и объяснений, что бомжа никто и пальцем не тронул. Никому не нужно было прессовать бомжа, совершившего ряд мелких краж и у которого обнаружили пакет наркоты. Медики, выйдя из обезъянника, констатировали смерть и предположили причину – разрыв аорты. Позже судмедэкспертиза подтвердила, что бомжа никто и пальцем не тронул, причины были патологические и связаны с атеросклерозом сосудов. В отделе полиции вздохнули с облегчением.

      Только опер выматерился про себя. Эх, не удалось вкусить сладких плодов от удачной находки вещей потерпевших. Он доложил начальству о находках, а через полчаса поехал со следственной группой в поселок.

      3.

      ГУБЫ

      мясистые

      толстые

      вывороченные

      Первая мысль при их виде,

      ГУБЫ как у негритосов.

      ГУБЫ могли увидеть только избранные.

      ГУБЫ сами решали, кто мог их увидеть.

      ГУБЫ сами решали, кто мог их услышать.

      Гриша – Гулам четко запомнил, как впервые появились ГУБЫ. Он хотел повеситься.

      Ему надоело жить, постоянно чувствуя боль во всем теле, видеть, как на коже вздуваются фурункулы, наливаются дурной кровью, с желтым глазком на вершине, а потом взрываются, сочась мерзко пахнущим содержимым, пачкая нижнее белье. Суставы болели так, что хотелось лезть на стенки и биться головой о стены. Еда временами вызывала рвотный рефлекс, хоть и был постоянно голоден, зачастую он мог что-либо съесть, только зажав нос. В детдоме, когда проходил медицинские осмотры, врачи пожимали плечами и говорили о плохой наследственности. После детдома Гулам нигде не лечился.

      Он был высоким, тощим, узкоплечий, со впалой грудью и тонкими руками и ногами. Женщины не обращали на него внимания. Помогала безотказная Дунька Кулакова с вечно блудливой улыбочкой на полных губах. Её помощь снимала сексуальное напряжение, но была постыдной и противной, когда по утрам приходилось отстирывать дурно пахнущие пятна на трусах. В детстве страдал энурезом, писался по ночам, за что в детдоме был неоднократно бит. Его сумели вылечить, и теперь не позорился по ночам. Друзей не было, в детдоме чмырили и дали унизительное прозвище «гулюмчик-шулюмчик». Он обижался, плакал, и даже пытался драться, но его били даже