весеннего месяца вновь понемногу начинала кипеть в округах жизнь, ремесленники отпирали замки на дверях промерзших мастерских, пахари готовились к выходу в поля; всюду разносились людские молитвы и готовились подношения духам-покровителям. Тишина пробуждалась от зимнего сна.
Только волхвы работали всю зиму, пока стыла в безмятежной спячке Тишина. Не был мороз поводом для прекращения ночных служб, а в окнах хором Вельфа, как поговаривали, даже темными ночами сверкали огни – столь яркие, что ни одна свеча не смогла бы воссоздать подобный свет. Магия. Жители второго округа, что ближе всех к озеру, ночами наблюдали мелькание цветастых огоньков на противоположном берегу и разносили всюду слухи о том, что ночью в первом округе беснуются духи, пришедшие на оклики почтенных волхвов.
Много праздников ежегодно проводилось в Тишине, ведь надо человека занять каким-то весельем, тогда и жизнь его – от одного обряда до другого – мигом заиграет краской и даже каким-нибудь смыслом. Вот и теперь, едва встретив новый год, тишинцы готовились к следующему, еще более важному и торжественному празднованию – дню весеннего равноденствия. Трепетное ожидание весенних гуляний выражалось в словах и переглядках, но жизнь тем временем продолжала ступать своим чередом.
Старшие дети и нравственно, и физически подготавливались к долгожданному дню перехода во взрослый мир. Нашим же ребятам до распределения оставался всего один год. Однако с наступлением нового года неминуемость тринадцатилетия становилась все более ощутима – всего один год на то, чтобы побыть детьми. Всего один год будут прощать шалости и снисходительно кивать головой в ответ на глупые вопросы. Всего один год засыпать под одной крышей и просыпаться под звон смеха друзей, с которыми выросли. Всего один год выслушивать нудные поучения настоятеля.
А потом – другие заботы, другие люди вокруг и другой маленький мир. Потом они наконец станут полноправной, значимой частью организма Тишины.
Арий этого перехода ждал больше всех. Страх и предвкушение смешивались в нем. Волхвы! Они несут большую задачу, они – опора селения – отвечают перед духами за всех людей, становятся хранителями и заступниками духовной жизни каждого отдельного тишинца и всех вместе взятых. Духи тоже существа весьма характерные, не станут великие подпускать к себе того, кто не готов к познанию их могущественной воли. Арий считал себя обязанным оправдать все возложенное на него, вообразив себе ношу, пожалуй, большую, чем она была на самом деле. Он был крайне серьезен.
Будущий волхв уже сейчас учился аскетизму – вместо игр с друзьями свободные часы он проводил у деревянного идола, вычерчивал на земле угловатые символы и все-все пытался запомнить, хотя прекрасно знал, что в первом округе его и без того будут учить тонкостям служения. Между делом говоря, не только высокие чувства заставляли Ария с завидным упорством заучивать сложные молитвы и обряды наперед. Среди своих ровесников он был едва ли не единственным, кому судьба сулила почетное место в кругу волхвов. С самого детства даже ворчливый настоятель Лука обходился с Арием особенно – как со взрослым. Остальных подопечных ругал, а с ним говорил серьезно