если они живы? – Хейзит пытался осознать то, о чем говорил старик.
– Кто живы?
– Ну, ее потомки. Разве тогда у Ракли не появятся противники, которые имели бы право оспорить его главенство над вабонами?
– Мне нравится, что ты все схватываешь на лету, – рассмеялся Харлин, хотя ничего веселого в их разговоре Хейзит не видел. – Попал в самую точку!
– Что вы имеете в виду?
– Потомки Лиадран живы и по сей день. Только сами они об этом не догадываются. Потому что их родословная изменена той же рукой, что переписала нашу историю, и повторяет лишь изустные предания, никогда не соответствовавшие действительности.
– Но кто они?
– Я не знаю.
– То есть? – опешил Хейзит.
– Очень просто. Вот Фейли уже понимает, к чему я клоню. С одной стороны, существуют потомки Лиадран как сестры Дули. Ведь по легенде, как мы знаем, она незадолго до своей безвременной кончины сочеталась браком с Рилохом, приставленным Дули охранять его малых детей в замке на время ставшего роковым похода. От него, как считается, берет свое начало род Тивана, командующего мергами.
– Норлан? – поразился Хейзит.
– Что? Ну да, его сын, он самый. Странно, что ты с ним знаком.
– Просто виделись тут как-то в таверне. А кто еще?
– Так получилось, что маленькой девочке, затоптанной конем Дули, молва приписывает брата, а это уже само по себе наводит на размышления: с чего совершенно незначительной фигуре повествования, прославившейся лишь тем, что омрачила расставание Дули с семьей, уделять столько внимания, чтобы придумывать какого-то брата. Удалившись на покой и получив незаслуженную возможность более подробно изучать переписанные мною свитки, я пришел к выводу, что в роли ее брата в Сид’э выступает еще один герой наших сказаний – тот самый Оган, благодаря усилиям которого в Пограничье была построена первая застава.
– И предок Эдлоха, руководившего возведением замковых стен? – догадался Хейзит.
– Не сомневаюсь, что отец рассказывал тебе про него, – кивнул Харлин. – Да, именно он. Таким образом, в Вайла’туне живет два семейства эделей, одно из которых ничуть не менее родовито, чем семейство Ракли.
Собеседники смотрели на него так, будто впервые увидели и теперь пытаются понять, кто этот ехидно улыбчивый старичок, раскачивающийся на табурете.
– А кто-нибудь, кроме вас, вита Харлин, об этом догадывается? – Фейли почувствовал себя обиженным тем, что услышал столь вопиющие подробности только сейчас, вместе с подмастерьем, даже не посвященным в долгую предысторию их с писарем тайных отношений.
– Не просто догадывается, а знает наверняка. Знает Ракли. Возможно, и Локлан. Разумеется, Скелли.
– А Тиван? А Эдлох? – начал было Хейзит.
– Не смеши меня, маго! При том мастерстве, с которым в наши дни многочисленные смерти маскируются под несчастные случаи, любой из них был бы уже покойником.