от своей маленькой победы.
– Пробовал. Но она отказывается открывать рот. Как для еды, так и для разговоров. Только злобно шипит и зубами скрежещет. А потом теряет сознание.
– Значит, сама рано или поздно помрет. – Ракли подобный исход нисколько не трогал. – Где она сейчас, в каркере?
Он имел в виду одну из замковых башен, служивших временным пристанищем для тех, кто совершил ту или иную провинность. Из нее было только две дороги: в лапы палача или на свободу.
– Не совсем. – Локлан потупился. – Я перевел ее в свой чулан.
В комнате повисла тишина. Стал слышен треск ни о чем не подозревавших дров в очаге. Хейзит понятия не имел, в чем тут подвох, но догадывался, что Ракли готов взорваться, невзирая на присутствие посторонних.
– В чулан? Она тебе что, любимая собака? Думаешь, раз девица да еще смазлива, то чулан – самое безопасное для нее, то есть для тебя, место?
– За время переезда она очень ослабла, а там за ней присмотрят лучше, чем в каркере.
– Ну, еще бы! Может, ты ее еще и в постель к себе уложишь? Вот уж истинно кто-то сказал, что глупость неистребима. – Ракли повалился на подушки и расхохотался.
Хейзит решил, что он плачет, но когда понял, что ошибся, удивился еще больше. Раньше он представлял себе Ракли другим. Резким в словах, да, но сдержанным в проявлениях чувств. Теперь же перед ним сидел человек измученный бессонницей, усталый от постоянных забот и срывающийся, выходящий из себя по мелочам. Уж не усталость ли заставила его принять их сегодня в надежде услышать не просьбы о том, о сем, а готовые решения. Сколько же ему зим? Не такой уж он и старый? Вряд ли старше его отца, для которого грядущая зима стала бы пятьдесят первой по счету.
– Ладно, не хочу я этого обсуждать, – сказал Ракли, отсмеявшись и вытирая кулаком слезы. – Если она воткнет тебе нож в спину, сам будешь виноват. Но раз уж она по-прежнему жива, нужно ее использовать. Пусть ее заставят есть и залечат рану.
– Рана уже заживает, отец.
– Я хочу знать, что она может нам рассказать. Фокдан прав в одном: до меня из Пограничья доходят самые что ни на есть противоречивые слухи. Хорошо бы разобраться, как там обстоят дела с шеважа на самом деле. А пока ты будешь любезничать со своей красавицей, было бы неплохо поддержать наш отряд. Только ста мергов я для этого не дам. Норлан.
– Да, хевод Ракли, – вытянулся тот в струнку.
– Хотя Тиван мне этого и не простит, я думаю, тебе пора как следует проветриться и послужить своему народу.
– Да, хевод Ракли! – Щеки юноши зарделись. – Я готов, хевод Ракли!
– Ты в чьей десятке?
– Бегона Аларда, хевод Ракли.
– Сотня Ризи?
– Именно так, хевод Ракли.
– Вчера, как ты, вероятно, знаешь, мы совещались по этому поводу и в конце концов пришли к выводу, что сил послано в Пограничье достаточно.
– Ризи вызывал нас вчера, хевод Ракли. – Норлан с нетерпением ждал, в какую сторону подует ветер.
Хейзиту