пересёк двор, осторожно раскрыл ворота и заперся изнутри. Умненькая Фиксу, то ли по тихим шагам, то ли по тому, как мальчик был напряжён, догадалась – не заржала, только призывно заскребла копытом. Рысак Цубасы открыл сонные глаза, а вот зелёный великан Гаспара низко и протяжно заржал. Да ещё вдобавок издал странный скрежет.
– Тихо ты! – прошипел Ахти и скользнул в стойло. Прижав к плечу морду скакуна, он потёр ему нос. Затем насыпал полную кормушку зерна. – Ешь.
Вряд ли незваные гости слышали ржание. Слишком много звуков издавал их немалый отряд. Да если и слышали – что тут такого? Чего так испугался Тойво?
Гул у трактира смолк и зазвучал всего один голос – надтреснутый, громкий…
6
– Есть места, хозяин?
Тойво вышел на крыльцо, словно собирался помочиться, а не встречать отряд вооружённых головорезов, неторопливо почесал живот.
– Места-то есть, браток. Да вот с лошадьми проблемка. Хворают. Мы их держим в конюшне подальше от прочих. Так что вашим придётся ночевать под открытым небом.
Трактирщик снова почесался – шею, локоть, зад. И добавил:
– Мы тоже не сказать чтоб здоровы, но посетителям всегда рады. Милости просим!
Всадник, человек уже не молодой, с багровым лицом и бельмом на глазу, тоже нервно почесался, оглядел свой отряд.
– Скверно, хозяин. Волков у вас здесь полно. Только и ждут ночи, чтобы полакомиться мясцом. Негоже наших лошадок оставлять на улице.
– Выставим дозор, командир, – вмешался один из всадников, высокий мечник с каменным плоским лицом.
– Обожди, Фабиус, – поднял руку краснолицый. – Сначала узнаем последние новости. Вольно! Спешиться!
Отряд зашевелился, загудел. Кто-то подвёл коня к поилке, кто-то полез в дорожную сумку за припасами. Несколько человек уселись под ёлками в прохладной тени. Осеннее солнышко всё ещё пригревало.
– Звать меня Луукас, – сказал командир, ставя тяжёлый пыльный сапог со шпорой на ступень крыльца. – Отряд моих ребят зовут Гончими. Слыхал о нас?
– Слыхивал, – ответил Тойво. – Старый Микку к вам, кажись, вербовался.
– Да, он из ваших мест, – кивнул командир. – Хороший следопыт, но глаза его уже подводят.
Он свистнул:
– Эй, Фабиус! Позови-ка ветерана.
Между всадниками замаячила седая обросшая голова.
– А, Микку! – поднял руку Тойво. – Что-то ты, отец, бродишь по кругу. Вроде как уезжал на службу, а уже снова в «Мамочкином приюте». Неужто соскучился по моей настойке?
– Экх! – издал непонятный звук Микку, махнув рукой. – Я далеко и не уезжал. Здешние места никто лучше меня не знает. Вот и приказ был следить день и ночь: кто у нас тут шастает, какие такие нелюди, кто и что нашёптывает…
Из трактира на широкое крыльцо вышла Лемпи, томно обмахиваясь веером. У ёлок кто-то из наёмников присвистнул. Лемпи оперлась на перила, демонстрируя всем глубокий вырез на платье, и подмигнула свистуну.
– Мы делаем важное дело, – продолжал между тем Луукас, покосившись