у меня всегда найдётся.
– А что давать свинюшкам, подскажешь? Скверно нам придётся зимой без мяса.
– Нужно позвать лекаря, – пробормотала Ку-Ку. – Мои травки тут не помогут.
– Что ж, парень, – обратился Тойво к Ахти. – Пора тебе собираться в путь. Заодно привезёшь мне мазь, которую обещал бедуин.
– Но он же вроде лечит людей, а не скотину.
Трактирщик махнул рукой.
– Дай мне бочку пива, и я покажу тебе, как мало разницы между человеком и животным.
Ахти кивнул и встал из-за стола.
Мальчик решил не тревожить Фиксу и оседлал коня, принадлежавшего Гаспару. Хотя путь предстоял в сумерках, по пустынной местности, он всё равно укрыл его попоной.
Спина Верзилы была такой широкой, что у Ахти скоро затекли ноги, зато шёл жеребец ровно и вёл себя послушно.
Они обогнули Пеньки по широкой дуге, подальше от чужих глаз, и оказались в сосновом лесу, где начиналась тропа, ведущая к временной хижине лекаря.
Ещё не взошла луна, а парень уже въехал во двор Фархада. Из конюшни, лепившейся к ветхой хижине, послышалось знакомое ржание.
Верзила ответил старому приятелю рысаку, прибавив к нему странный стрекот.
Двери ветхой избы открылись, и в жёлтом проёме появилась фигура лекаря. Тюрбана на его голове не было, в правой руке он держал жуткого вида щипцы.
– Кто там?
– Э-это я, Ахти. От Тойво – трактирщика.
Фархад распрямился, посмотрел в темноту.
– А-а, мальчик, который испортил моего коня?
– Почему испортил?
– Потому что прикормил его яблоками. Теперь он попрошайничает у каждого встречного. Входи.
Лекарь вернулся в дом.
Мальчик спешился, привязал Верзилу к дереву покрепче.
Поднялся по скрипучим ступеням, толкнул дверь.
Со стен слабо освещённой избы на него уставились птичьи головы. Был здесь и ворон, и фазан, и ястреб, и сова. Острые клювы, пёстрые перья, когтистые лапы. И ни одна пичуга не двигалась. Ахти бы не испугался, но чучел было так много и они так тесно жались друг к другу, будто специально собрались в стаю, чтобы напасть на гостя.
Мальчик поскорее пошёл на свет и очутился в небольшой комнате, заваленной книгами, свитками и странного вида бутылями. Ярко горел очаг. У огня, припав на одно колено, сидел Фархад и рассматривал в стёклышко какой-то крохотный предмет, который держал в щипцах.
Крякнув, лекарь поднялся и подошёл к столу. О медный поднос что-то брякнуло.
Ахти приблизился и увидел крупный зуб с четырьмя корнями.
– Нет никакого зубного червя, – сказал он, как будто мальчик его о чём-то спрашивал. – Я ездил в дальние страны, чтобы пополнить свои медицинские знания. А в итоге столкнулся с невежеством и дикостью.
Он сел, скрестив ноги, на узорчатый ковёр и пригласил гостя к огню движением руки.
Ахти опустился на пол, протянул навстречу теплу занемевшие пальцы:
– Это же Глухолесье, чего вы ждали?
Фархад пожал плечами:
– Твои