животное, преодолел свой страх, с усилием отцепил одну руку и погладил его по загривку.
– Хорошо, – вымолвил он, вздрогнув, когда конь неожиданно фыркнул и повел ушами, отгоняя появившихся мух.
Солнце уже показалось на небосклоне, перевалившись через горы, и его свет залил все крымские равнины.
– Ну, тогда пора проверить лошаденку в деле, – решил Леха, прищурившись на солнце, и без всякого предупреждения шлепнул животное по крупу.
Этого оказалось достаточно, чтобы конь преобразился. Он заржал, встрепенулся и, сделав несколько шагов вперед, остановился. Василий не закричал от страха, но от неожиданности вцепился в гриву животного мертвой хваткой, прижавшись к нему. Ларин, однако, не позволил коню опомниться и снова наподдал по задним частям тела. После этого конь сорвался со своего места и проскакал уже метров двадцать, прежде чем снова остановиться на склоне холма.
Все это время отпрыск Ларина болтался из стороны в сторону на спине лошади, отчаянно пытаясь удержаться, но когда конь неожиданно замер, рухнул-таки вниз на траву. К счастью, Василий до последнего цеплялся за гриву, поэтому «вылетел из седла» довольно удачно, сначала сполз, а потом не слишком больно ударился плечом, перекатившись пару раз.
«Пусть потом хоть одна сволочь скажет, что я его слишком жалел», – Леха с удивлением поймал себя на мысли, что присутствие пастуха, да и других наблюдателей, появившихся за это время, превратили его общение с сыном почти в политический акт. Ему вдруг стало важно, как оценят его сына остальные обитатели стойбища, пусть даже и не воины.
«Только бы не сломал себе ничего, – думал отец, шагая к месту приземления, – а то мать мне не простит».
Но Ларин-младший держался достойно. Пока Леха, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, шагал к нему, он сам поднялся и молча стоял, потирая ушибленные места и поглядывая на лошадь, что щипала траву как ни в чем не бывало.
– Не ушибся? – спросил адмирал, приблизившись и положив руку сыну на плечо.
Тот наклонил голову и отрицательно мотнул ею, не вымолвив ни слова. Он был испуган и, казалось, вот-вот расплачется, но терпел, стиснув зубы.
«Ладно, – решил Ларин, разглядывая перекошенное от боли и обиды лицо сына, – для начала хватит. Первый опыт получен, а остальному дядьки научат». Он еще раз ощупал плечи Василия, но, кроме небольших ссадин, ничего не обнаружил. Переломов не было. В целом падение прошло удачно.
– Молодец, – похвалил он сына на глазах у подошедшего пастуха, – всадником будешь.
И добавил, глядя в глаза сыну, который мгновенно успокоился, услышав похвалу от отца.
– Только чуть попозже. Подучиться надо немного, но для первого раза вполне неплохо. Пойдем-ка, еще один урок покажу.
Обернувшись к пастуху, Ларин добавил:
– Подходящий конь. Как уеду из стойбища, ты будешь учить моего сына сидеть на нем. А как научится да подрастет маленько, будем из него настоящего воина делать.
Пастух кивнул, довольный