ужасом хлынула кто куда. Людская масса прокошенных лиц рванула к перекрытым образами эльфов улочкам и к судилищу под защиту воинов Илирова воинства.
Именно орденские воины, а не призраки пустили первую кровь, защищая проповедника, подняв на копья первые ряды ищущей спасения избранной паствы Илировой, смешав людскую кровь с потоками воды извергаемой небесами. А уже после, спустя всего нескольких мановений беззвучно спустились тетивы, пуская призрачные стрелы, ранившие не хуже настоящих. Молниеносно опустились ведомые бестелесными руками мечи, словно бумагу рассекающие плоть.
Каждый выход из площади, каждая улочка в миг превратилась в окровавленную баррикаду, сложенную из мёртвых и ещё живых исходящих кровью и воплями тел, поверх которых гордой бесплотной нерушимостью высились силуэты эльфов воителей, что так долго жаждали своего отмщения. Лишая надежды, запирая остатки жителей Эльбурга на месте судилища.
Но святоша боле не слышал крики, разрывавшие площадь, он не видел кровавую вакханалию, царившую посреди Эльбурга. Во всём мире остался только её взор. Эльфийка окружённая своей жуткой свитой паря в паре дюймов над доскою помоста, двинулась к монаху, что, потеряв дар речи, упал на колени, воздевая руки к черным небесам. Несколько воинов окружавших его, бесстрашно занеся мечи, бросились наперерез ведьме в надежде оградить своего пастыря.
Словно желая обнять, разведя маленькие исковерканные пламенем ручки малышка Веста и Эйли оторвавшись от своей заботливой благодетельницы понеслись к ним. Призраки детей едва успели коснуться воинов, как те возвопив рухнули ниц, зайдясь зубодробительными воплями. Сталь доспехов и кольчуг в большинстве своём рассыпалась ржой, подобно цепям что ещё недавно сковывали приговорённую. А тела сведённые судорогой покрылись сотнями нарывов и гнойных язв. Пронзительный крик воинов быстро утих, сменившись хриплым бульканьем, их рты широко распахнулись, исторгая помешанную на желчь кровь. Тот-же конец ожидал и остальных верноподданных стражей оцепления, вставших на пути эльфийки Сожженные дети предали их той же незавидной никому участи распада тленом.
– Замолкни, нечего сотрясать воздух пустыми молитвами. Он не слышит тебя, твой Илир. Оглядись больной кровопийца, узри, что сотворил от его имени. – поддев пальцем подбородок истово лепетавшего молитву священника приговорённая подняла его голову.
– Его могущество безмерно, как и не ведает преград свет, принесённый дланью его, его пророком. – святоша что ещё недавно казался несокрушимым в своей вере. Тот, что недрогнувшей рукой запалил под привязанными детьми хворост, сглотнув, обвёл этих окруживших его малышей полным ужаса взором. Вздрагивая от увиденных пред ним личин, обгоревших местами до самых костей, навечно застывших в нестерпимой муке.
Он боялся этих ликов, но не так сильно, как возвышавшуюся над ними Эльфийку. Но не в силах противиться ужасной мощи, что ровно раскаленный прут давила его подбородок вверх, он