Максим. – Правда, сначала придется обойти поселок и заброшенные ракетные шахты. Но сегодня я хочу пойти поверху. Надеюсь, Ларс, тебя, как туриста это устроит.
Норвежец неуверенно посмотрел на тоннель, на вершину холма и на Максима. Ларс казался разочарованным: пока поход в Зону ничем не отличался от обычной прогулки по зеленым лужайкам.
– Ну, если ты так считаешь…
– Не я. Зона. Она чувствует нас, читает наши тайные помыслы и устремления. Мы выйдем туда, куда приведет нас подсознание. Это может оказаться неприятной штукой, но ведь ради этого мы здесь?
Ларс капитулировал:
– Ты – Проводник. Тебе виднее.
И Максим, изредка оглядываясь назад, зашагал по тропинке к вершине холма. Странная, неведомая радость разлилась в груди. На душе стало хорошо и даже весело. Что может случиться? Это там, за периметром, грызня, люди едят друг друга поедом, каждый стремится уничтожить, размазать своего ближнего по стене, втоптать его в грязь. Здесь же, в Зоне, все просто и понятно. Ты или выживешь, или нет. Третьего не дано.
От вида бесконечных изумрудных лугов по обеим сторонам от тропинки, Максим окончательно пришел в хорошее настроение и начал разглагольствовать:
– Вообще-то, надо, конечно, брать с собой Олесю – мою жену. Случись что, она подлечила бы наши раны. Остановить кровь ей раз плюнуть. Царапины заживают за день-другой – ее магические пассы действуют молниеносно. И даже если меня и тебя проткнут насквозь, она исцелит нас куда быстрее и лучше, чем в самой современной травматологии.
Ларс не ответил ничего. Он молчал, как партизан, и Максим остановился.
– Что-то не так? – холодок беспокойства пробежал по коже. – Что случилось?
Норвежец посмотрел на часы:
– Мы идем уже больше часа. Приличным шагом. Даже если предположить, что холм вытянут в ширину, мы давно должны спуститься с противоположной стороны.
– Ларс, друг! Это в реальном мире две параллельные дороги ведут в один город. В Зоне все не так. Мы ушли совсем в другую сторону от тоннеля. И куда нас приведет эта тропинка, я не знаю. Так что расслабься и получай удовольствие от великолепного пейзажа.
И Максим двинулся дальше, прислушиваясь к чириканию и щебетанью полевых птиц. Ему совсем не хотелось с ними встречаться: кто знает, какая угроза таится в образе безобидного жаворонка? Но, как выяснилось позже, опасаться надо было совсем не птах.
Понемногу становилось холоднее. Трава пожухла, кое-где на земле лежал легкий снег. Ветер из теплого, весеннего, стал ледяным и пронизывающим. Теперь он нес не аромат луговых цветов, а отчетливый запах гари. Ясное солнце скрылось за низкими, тяжелыми облаками. Стало темно, несмотря на разгар весеннего утра. Тропинка превратилась в грунтовую дорогу с четкими отпечатками танковых гусениц и колес тяжелых грузовиков. Справа потянулись развешанные на почерневших столбах провода телеграфной линии. Такие иногда можно увидеть на старых фотографиях.
Максим остановился, достал из рюкзака свитер и надел его