Вспомнилась лиловая молния, виденная в тот вечер, когда явился Свидрир. Так вот за кем гнался Тор… А она приютила его у себя под крышей…
– Нас уцелело трое, – продолжал между тем Свидрир, так тихо, что Хравнхильд приходилось наклоняться к его лицу. Ноздрей ее касался запах лихорадочного пота, и ей казалось, она слушает хриплый шепот из-под земли. – Я, Аслак и… еще один. Мы унесли рог Фрейра и еще кое-что. Он лежал в таком резном ларце, с оковкой из меди и бронзы. Был замок, а запирал его особый ключ… Мы поделили – ключ взял Аслак, а ларец я. За мной следили… Сигтрюгг что-то унюхал… хотел сам добраться до наших сокровищ. И я… на гостином дворе был тот человек, Ульвар. Мы играли в кости. Я поставил ларец, а он – свой товар. Я проиграл и отдал ему ларец. Взял слово, что он вернет, когда я привезу сотню. И никому не покажет.
– Он никогда не говорил… ни словом не обмолвился! – Хравнхильд верила и не верила, что такое поразительное дело свершилось у нее под носом.
– Он не знал… что там внутри. Я не сказал.
– У него нет ключа?
– У меня тоже нет. Ключ у Аслака. А где Аслак – не знаю. Я сказал, если к нему придет Аслак, ему тоже отдать.
– Так может, он уже приходил? И ларец давно у него?
Свидрир помолчал. Пошевелил веками, обдумывая эту возможность.
– Мы дали слово, – заговорил он, тяжело дыша, – что если кто вернет ларец… то оживит… всех братьев. Нас… двенадцать. Кто был первым. Стюра и других. Тогда у нас будет дружина… которую больше нельзя убить.
– О Фригг! – Хравнхильд отшатнулась, сообразив, что он имеет в виду. – Вы никак решили собрать дружину из поднятых мертвецов?
– Их больше не убить. Рог Фрейра будет давать им силу.
– Кто вам такое обещал? Это бред! Фрейр – владыка жизни, он мог давать силу вашим жеребцам, которые между ног, пока вы сами были живы, но когда вы умерли, он больше не ваш бог.
– Что ты знаешь? – безнадежно пробормотал Свидрир. – Кроме как о жеребцах…
– О силе богов я кое-что знаю.
– Достань… этот ларец.
Хравнхильд задумалась. Существует ларец или нет – это можно узнать у Снефрид. С трудом верилось, что ее племянница могла пять или шесть лет владеть такой поразительной вещью, за которой охотились конунги всех Северных Стран, а она даже не знала об этом. Или Снефрид сама ни о чем не знает? Ульвар мог где-то спрятать ларец, ничего не сказав жене, и тогда он остался где-то на хуторе Южный Склон, за балками, а еще хуже – в окрестностях, под неведомым камнем, где его без Ульвара не найдет никто и никогда…
– Но если у тебя нет ключа, что толку в ларце? – сказала она, помолчав. – Как же его достать? Ломать ларец?
– Нет. Он заклят. Если ларец сломать, рог Фрейра рассыплется в прах. Но его не надо открывать. Если он только будет рядом… он даст мне сил и спасет жизнь.
– Выпей еще этого, – Хравнхильд принесла от очага горшочек с отваром крапивы. – До утра все равно ничего не удастся сделать.
– Утро… сколько я еще проживу? У меня в груди… камень, и дверги…