демоницу раздуло от бешенства. "Он посмел сказать, что у нее нет груди?" А ректора академии отрезвил вид абсолютно голой студентки. Он с ужасом вылетел из ванной и заорал через дверь:
– Какого лысого черта ты делаешь в моем душе Сальваторе?!
Розали подгоняемая яростью, высушила одежду, надела платье – форму студентки и огненной волной открыла дверь.
– Еще и мою дверь сожгла! Как ты посмела…
– Значит, это у меня, нет груди?! – процедила сквозь зубы она?! – А у твоей Энни есть?
– Я имел в виду, что она стала меньше, я ведь думал что ты Энни, – начал было оправдываться Деймон, но опомнился, – И вообще, какого черта я оправдываюсь перед несносной девчонкой! – уже заорал он. – Ты вломилась в мои апартаменты! Это нарушение устава академии. Ты разгромила мою дверь и соблазняла…
– Что? Я? Я всего лишь подложила тебе хрына! Испачкалась и хотела помыться, а тут ты зашел ко мне в душ! Еще и облапал всю!
Двое вопивших стояли и гневно метали молнии в друг друга взглядом. Все же ректор был старше и, вспомнив об этом сказал:
– Я закрою глаза на то, что Вы студентка Сальваторе были здесь. Надеюсь, мы сможем забыть, что здесь произошло, – сдерживая свою злость перешел на Вы Деймон.
Когда ректор произнес это он и сам понял, что у них обоих не выйдет все забыть. Его руки еще помнили каждый сантиметр ее тела. Ладони горели, будто в них до сих пор лежали ее груди. Маленькие, но такие изящные, они идеально подходили для его ладони. Ректор мысленно отвесил себе оплеуху. О чем его мысли? Она еще ребенок! Принцесса и вообще его студентка. А он никогда ранее и пальцем не трогал своих учениц. А ведь сколько таких было! Сколько лет он здесь, столько студентки и лезут к нему в спальню, чтобы женить на себе.
Розали же стояла и еле сдерживала от злости слезы:
– Да пусть в эти комнаты, более не войдет ни одна другая женщина! contingat4! – произнесла Злющая ведьма, и хлопнув в ладоши провалилась во мрак.
Усевшись в туманном поле на мокрую траву, создав себе под настроение третий уровень, Розали ревела так, как никогда ранее. Ей было неприятно сознаться себе самой, что этот взрослый дракон ей безумно нравится. Она млела в его руках, и наслаждалась каждым прикосновением. Ее грудь до сих пор горела огнем, будто его руки, все еще ее сжимают. А в голове так и мелькали образы ректора говорившего ей: «Ты ребенок», «Где твоя грудь?»
– Ну и что здесь происходит? – разрезал знакомый голос завывания девушки. Она быстро подскочила на ноги, уж очень испугавшись:
– Мамочка?
Скайлин наколдовала себе удобный пуфик и уселась возле дочери. На огромном валуне материализовала кофейные чашки и кофе, налила свой любимый напиток в две чашки, и капнув что-то из маленького пузырька в обе чашки, подмигнула дочке. А потом крикнула в пустоту:
– Барт, – и никого, – чертов ЧИ! КОГО ЗОВУ! – заорала императрица. «м-да стала быстро выходить из себя» – подумала Розали.
– Да,