жизни. Я больше не понимаю правил и цели этой игры. Я смотрю со стороны на их заботы, их искренние переживания, и не понимаю – зачем все это?
Я слоняюсь от одной группы людей, к другой, ещё вчера бывших частью моей жизни. И везде чувствую себя лишней, не нужной. Я утратила способность сопереживать их проблемам, их радости. Мне нечем им сопереживать. Что-то умерло во мне и я перестала быть живой.
Я упорно стараюсь продолжать жить этой жизнью, я продолжаю делать всё, что делала каждый день, но всё это теперь бездушные механические действия на автомате. Всё такое пустое и бессмысленное! Нет, не так. Мой разум готов предоставить мне массу доводов почему и зачем я это делаю, но это всего лишь список причин. Холодный мертвый лист со списком причин. В нем нет ничего от меня самой. В нем нет меня самой. А что же тогда сама я?
16.
Похоже, что я, как в Матрице, нечаянно проглотила красную пилюлю и мир раскололся на «до» и «после». Вроде бы эта спящая жизнь продолжается и в то же время, я больше не могу ей жить. И я не понимаю, что мне теперь делать. Я не могу делать то, что они мне навязывают. Больше не могу. И не хочу. Вообще ничего не хочу делать. Нет сил думать.
17.
Странное состояние отстраненности. Сюжет продолжается, декорации движутся, а меня в них уже нет. Меня вышвырнуло с этой конвейерной ленты. И со стороны видно, что всё это просто декорации. Всё не настоящее. Дешёвый расписанный картон. Но все продолжают увлеченно играть свои роли, а я уже не могу вернуться в игру. Я больше в неё не верю.
Это картонные декорации. Я живу в каком-то не настоящем мире. А где же эта успокаивающая своей гармонией природа? Куда делся этот кипучий город, заражающий всех желанием спешить? Всё словно потеряло объем и реалистичность. Кажется, я сейчас загляну за ствол дерева, а его с изнанки забыли раскрасить. И там оно не живое, а просто фанера или картон. Что со мной происходит?
18.
Что со мной происходит? Я знаю, что эти образцы разноцветные, я вижу, что они разные, но я не чувствую их цвета. Вот этот отвратительный – это ярко-оранжевый. А остальные все словно одного цвета, словно все они серые.
Всё вокруг словно стало плоским, потеряло объем. Даже ощущение, что я не в тот офис забрела. Какие-то законы физики перестали действовать. Но я отстранённо и безучастно наблюдаю за этим. Меня это не пугает, не удивляет. У меня нет эмоций.
19.
Я бреду по знакомым улицам города. Даже касаюсь рукой стен его домов, чугун кованой ограды, деревянные двери. Я проверяю его наощупь. Захожу в знакомые магазины, что бы проверить что внутри дом не пустой. Мне надо убедиться, что он настоящий, не картонный. С городом всё в порядке. Это со мной что-то не так.
Не могу больше. Надо сменить работу. Дело ведь в работе? В усталости? В том, что я заставляю себя терпеть и делать то, что мне нужно? Выгорание, это выгорание. Профессиональное выгорание.
Я поднимаю глаза и вижу рекламу выставки в музее войны 1812 года. Словно город слышит мои мысли. Словно Москва с усмешкой спрашивает меня: «что ты можешь знать о выгорании?»
И ритм её жизни вдруг