чьи поступки в решающий момент могут выпасть из схемы. И в этом сочетании наш шанс».
Какое-то время Алина ошеломленно переваривала этот составленный из мыслеобразов пассаж. А потом улыбнулась.
«Мощно задвинул, твою налево! Внушает!»
Она снова отвернулась к иллюминаторам. Облачная пелена обычного белого цвета, в отличие от тех жутких фиолетовых туч на Херде, успокаивала ее как раз своей обычностью. Глядя на нее, легко было представить, что там, внизу под ней, все нормально, как двадцать лет назад, до метеоритного дождя, – нет никаких аномалий, Зон, Сеятелей, мутантов и биоморфов, что в морях и на суше не начинается в эти часы война на уничтожение, в которой погибнут многие миллионы и, возможно, все человечество перестанет существовать, что не готовится вырваться на поверхность ядовитая, биологически активная дрянь, которая необратимо изменит природу Земли. Что все это – лишь длинный кошмарный сон, а когда она проснется, то подскочит заполошно и, наспех одевшись и кое-как приведя себя в порядок, понесется на пары в институт, ибо все, что было потом, после ее защиты диплома – военная служба и АПБР, – тоже часть дурацкой реальности сна, которая казалась столь яркой и правдоподобной, но только казалась. Сны ведь иногда бывают такими, правда? Такими, что их легко спутать с реальностью, если не приглядываться и не задумываться. Ведь есть же способы отличить сон от настоящей жизни – во сне возможно такое, чему в реале места нет. Вот, например, она сейчас посмотрит на этот журнал авиакомпании, торчащий из кармана впереди стоящего кресла, сконцентрируется, и он (ха-ха!), подчиняясь ее воле, вылетит оттуда и ляжет прямо ей в руки. Вот именно так. Да. Ну бред же, верно? Пальцы ее листали глянцевые страницы журнала, а глаза смотрели и не видели ни текста, ни ярких фотографий. Такого ведь не бывает, правда, облака? Она просто спит и видит такой редкий цветной сон.
– Слушай, а ты никогда не думал… – начала было Алина, поворачиваясь к Эдуарду, и осеклась: он, склонив голову к плечу и забавно приоткрыв рот, спал и тихо посапывал.
Алина улыбнулась. На нее вдруг накатил невиданный прилив нежности к мужу. Захотелось погладить его по голове, провести рукой по щеке, поцеловать… но она сдержалась. И не потому даже, что рядом сидели Измененные, – просто не хотела разбудить.
«Спи, милый! Лови эти последние спокойные часы. Хорошо бы тебе снился не этот сеятельско-аномальный трэш, а самый обычный мир, в который и мне сейчас так хочется вернуться…»
Невидящий взгляд Эдуарда направлен на спинку кресла впереди… Мысли его далеко от салона самолета. Возможно, эти три часа перелета до Красноярска – последняя их передышка на очень долгое время. Хочется взаимоисключающего – и разработать хоть какой-нибудь план действий на ближайшую перспективу, и одновременно, наоборот, вообще не думать обо всей этой адской вакханалии, что им предстоит. Правда, последнее вряд ли возможно…
Самолет начинает слегка трясти. Тут же включается табло «пристегните ремни» и спокойный женский голос информирует: «Уважаемые