показала на него свободной рукой, – на тебе даже нет униформы.
На секунду Адриан склонил голову набок, но тут же встряхнулся и снова потянул Нову за собой.
– Идем.
Мысленно выругавшись, девушка пошла за ним. Придется притвориться дурочкой. Она будет отрицать все, что бы ни сказал шантажист. А если потребуется, она пойдет на отчаянные меры и заставит его замолчать.
Или, может быть, лучше вырубить Адриана, причем прямо сейчас, пока он не столкнулся с шантажистом и не услышал ничего лишнего. Она не сводила глаз с его обнаженной шеи. Потом она что-нибудь придумает – наболтает, что в туннеле была-таки Кошмар, что та выскочила из темноты и погрузила их обоих в сон, а Нова не успела ее остановить.
Да… это может сработать…
Нова пошевелила пальцами. Они подошли совсем близко к тому месту, где она оставила шлем. Адриан уже заворачивал за угол. А вокруг по-прежнему не было никаких признаков чужого присутствия. Ни луча фонарика, ни звука удалявшихся шагов.
Только шарканье их собственных подошв.
Неужели шантажист все еще был в комнате Хани?
Дверь была по-прежнему закрыта. Адриан толкнул ее, сжав в руке маркер. Нова не заметила, как он его достал.
Прикусив губу, она потянулась к его затылку. Но что-то заставило ее замереть. По комнате навстречу им метнулась тень. Адриан, пригнувшись, бросился вперед и ударил нападавшего кулаком.
Раздался грохот. Адриан выругался. Нова навела на него луч фонарика. Не было никакого шантажиста, на них напало отражение Адриана в зеркале комода, разбившееся вдребезги от удара.
– Ладно, – проворчал Адриан, морщась от боли и прижимая руку к груди, – официально заявляю, что не стану больше ни на кого нападать, прежде чем хорошенько не рассмотрю противника.
– Возможно, это к лучшему, – рассеянно заметила Нова, вглядываясь в столешницу, на которой лежали лишь осколки разбитого зеркала.
Шлем исчез.
Глава восьмая
Адриан мерил шагами приемный покой. На краешке дивана сидел Саймон, нервно постукивая пальцами одной руки по костяшкам другой. С момента прибытия в больницу они почти не разговаривали. Хью отправился к Максу – как единственный, кто был невосприимчив к его силе. Во всяком случае, так считалось. Все это время Адриана так и подмывало признаться.
Было просто ужасно сидеть здесь, хотя он прекрасно мог бы находиться в палате Макса. Под защитой татуировки. Всего-то и нужно было сделать, что рассказать о татуировках родителям, объяснить, что сила Макса больше не представляет для него опасности – и он мог бы навестить брата.
Но слова не шли с языка. Это породило бы слишком много вопросов. А он не был готов пускаться в объяснения.
Так что он просто ходил. Туда-сюда, взад-вперед. Мимо искусственных растений в горшках. Мимо столиков с модными и прочими глянцевыми журналами – на одной обложке Адриан заметил фото своих приемных родителей, но заголовок не прочитал. Ничто сейчас не имело значения кроме Макса.
Проклятье, почему он не может быть там с ними?
Казалось, миновали часы, когда, наконец,