через себя и пойти на контакт, не присмотревшись.
Не успели. Интересы столкнулись возле одной из звёзд: так получилось, что пригодную для жизни планету, Триэлу, мы нашли одновременно, незаметно друг для друга, и каждый успел посчитать её своей. Я не знала всех подробностей этой истории, она никогда меня не касалась: тот мир не требовал моей помощи. Да и узнать не пыталась, потому что назревала война, а я… для меня даже мысли о подобном мучительны.
Я легко принимала смерть как неизбежную и необходимую часть жизни: живое с начала времён поедает живое, в этом нет ничего страшного. Обычна и борьба за охотничьи угодья, за более удобные условия для жизни. Но оружие разумных, в отличие от зубов и когтей, слишком разрушительно, чтобы относиться к нему спокойно. Оно не убивает отдельных существ, оно наносит раны мирам, и даже просто представить это страшно и больно. А поскольку изменить я ничего не могла и повлиять на решение отца – тоже, предпочитала просто не думать.
Оставалось надеяться, что император откажется от своих притязаний после этого похищения. Он знает о моём – и Великой Матери – отношении к войнам, и вполне мог истолковать последние события как знак неодобрения. Иначе моя дальнейшая судьба будет очень печальной.
Я бы не поручилась за неё уже в тот момент, когда оборотни ступили на борт корабля, но… кажется, легенды о жестокости и кровожадности этих двуногих хищников преувеличены. Они как минимум способны смирить их при суровой необходимости. Так что мне повезло: всё ещё жива и в своём уме, и это уже куда больше, чем можно было надеяться.
Дело в том, что легенды ходили не только о кровожадности, но и о жестокости оборотней с женщинами, поэтому в сложившейся ситуации совершение насилия надо мной и Витой казалось неизбежным. Подобное само по себе чудовищно, но для меня – это неизбежная смерть, потому что дар не стерпит такого надругательства.
И именно это первая из причин, по которым отец наверняка посчитает потерю божественного благословения окончательной. Вторая же заключалась в том, что Мертворождённый, чьими детьми считались оборотни, покровитель не только смерти, но – лжи и коварства. В то, что я жива и даже неплохо себя чувствую, если не считать страха и неопределённости будущего, император попросту не поверит, пока не увидит лично. Не через какие-то средства связи, пусть даже наши, с этого корабля, а своими глазами, имея возможность коснуться и удостовериться, что я – это я. Недостаточно будет и слова моих сопровождающих, и вообще – чьего угодно.
Остаётся надеяться лишь, что император откажется от той планеты не ради меня, а из-за утраты благословения богини. И не попытается с помощью Триэлы компенсировать ещё одну утрату: тот мир, к которому я летела и который не успела пробудить.
Даже немного жаль, что я никогда не интересовалась политикой и не знала всех тонкостей. Иначе, возможно, точно знала бы, как держаться с похитителями, что говорить им, а о чём – молчать…
В этот момент размышления прервал короткий