Рут Озеки

Книга формы и пустоты


Скачать книгу

игрушки из поношенных свитеров. Сшила кашемирового слоника.

      «Леди-ножницы», у которых беременность Аннабель вызвала живой интерес, вырезали для нее из журналов полезные статьи, которые она складывала в папки. По пути домой она часто заходила в пристройку Публичной библиотеки, где продавались списанные детские книги. Обычно это были старые, истрепанные книги или такие, содержание которых устарело. Большая красная надпись «списано» на титульных листах напоминала тюремную татуировку, клеймившую их как неугодных. Аннабель жалела эти книжки со стертыми углами и загнутыми страницами: они выглядели такими понурыми и заброшенными. Она отказалась от своей мечты работать в детской библиотеке, но все равно хотела помочь книгам. Продавали их за гроши. Аннабель с удовольствием спасала их, давала им кров, и книги были ей благодарны.

      Молодожены потихоньку начали приводить дом в порядок. Их квартирная хозяйка, миссис Вонг, жила во второй половине дома. У нее был один сын, угрюмый подросток с большим родимым пятном на щеке, фиолетовым, как от пролитого портвейна.

      Миссис Вонг постоянно жаловалась на него, называя его негодным сыном, и поскольку они поначалу не знали его имени, то между собой называли его просто Негодный. Негодный Вонг водился с плохой компанией и очень редко бывал дома, так что миссис Вонг стала обращаться за помощью к Кенджи. Кенджи ей понравился, потому что тоже был азиатом, а еще он был «рукастым». Он починил все водосточные желоба, отремонтировал крыльцо и перекрыл крышу. Он помогал миссис Вонг ухаживать за крохотным огородиком, а она за это сделала скидку по квартплате и прощала Кенджи его ворон.

      Аннабель покрасила стены в детской в красивый небесно-голубой цвет. Она купила полки для книг и сшила занавески на окна. Как-то раз возле мусорного бака в переулке она нашла отличное деревянное кресло-качалку. Одна из боковин качалки расшаталась, а подлокотник был сломан, но Кенджи помог его починить, а на верхней панели спинки кресла она нарисовала симпатичную корову, перепрыгивающую через луну. Они поставили кресло в детскую, и пока Кенджи играл на свадьбах и бар-мицвах, Аннабель сидела там, покачиваясь, вязала и мечтала о будущем. Когда Кенджи приходил домой, он ложился на плетеный коврик у ее ног, и она читала ему спасенные библиотечные книжки. В них было много сказок, стихов и детских считалочек. «Эй, диддл-диддл, кошка и скрипка…» Аннабель говорила, что так Кенджи быстрее усвоит английский, и она прекрасно читала вслух, но Кенджи мало обращал внимания на смысл. Скорее, он слушал голос жены, как музыку, а некоторые слова казались Кенджи такими красивыми, что у него слезы выступали на глазах, и он даже начинал аккомпанировать, подбирая мягкие аккорды на гавайской гитаре. Сказки и стишки превращались в песни, и когда малыш в животе подрос, они начали петь ему. Кенджи не знал ни одной из детских песенок, на которых росла Аннабель, и она научила его петь «У Мэри был маленький ягненок», «Лондонский мост рушится» и «Греби, греби, плыви на своей лодке». Перебирая