телефон – справа. Достаю, чтобы проверить звонки. Не включается. На экране паутина из трещин. Даже задняя камера разбита в хлам. Как?!
– Разбила? – бесцветно любопытствует адвокат. Все это время он стоял у стены и пил мой эспрессо. – Ты сильно упала. Извини, я виноват. Не заметил тебя, когда твой милейший друг замахивался.
Я поднимаю глаза. Извинения отнюдь не похожи на извинения. По лицу вижу, что ему плевать.
– Не торопись, – говорит он, пожимая плечами. – Я еще кофе не допил.
– В смысле?
– Люблю, когда девушка смотрит, как я пью кофе…
– Издеваешься?
Он снова улыбается. Остро. В его улыбке смешано много всего: ирония, пассивная агрессия, любопытство. В голове из-за этого начинают крутиться бесконечные догадки насчет того, почему я очутилась сегодня в этой квартире.
– Я тебя подвезу. Вот в чем смысл.
– Спасибо. Доберусь сама.
– В ливень?
– Да, в ливень.
– Ясно.
Адвокат подходит к двери, ставит чашку на полку, достает пальто: единственная вещь на весь шкаф. Я моргнуть не успеваю, как он хватает меня под локоть и тащит за порог.
Глава 4
– Вообще-то… я могла вызвать такси, – ворчу, лениво заползая в молочный салон черного «Лексуса», хотя дождь барабанит по голове гигантскими каплями. Ноги кусает холод. Бедное мое пальто, не удивлюсь, если расползется на нитки. И где я потом возьму деньги на новое?
– Как ты вызовешь такси, если твой телефон разбит? – интересуется адвокат, по-императорски откидываясь в кресле.
Он поправляет зеркало и включает передачу с видом пилота истребителя, будто мы вот-вот взлетим, а не на дорогу выедем. Я, пристегиваясь, пыхчу:
– Мог бы вызвать машину через свой.
Изумрудная подсветка салона гипнотизирует, а кофейный ароматизатор вынуждает закатить глаза. От запаха эспрессо, честное слово, уже тошнит. Затем я начинаю любоваться белой кожей сидений и сенсорным дисплеем, на котором адвокат усиленно переключает песни, а когда находит нужную, решает мне ответить:
– Мне не сложно тебя подвезти, все равно уезжать собирался. И можешь не пристегиваться. Я не настолько плохо вожу.
– Этого я не знаю! – пытаюсь высокомерно задрать нос, но понимаю, что выгляжу глупо, и просто выдыхаю: – Господи, ты ничем не лучше моего бывшего.
– Не сравнивай меня с какими-то молокососами, – в голосе мужчины упрек.
Удивительным образом недовольство не меняет его лица: по-прежнему ледяное и в чем-то злорадное. Он окинул меня изучающим взглядом. Опять. Чувство, будто норовит запомнить во мне каждую деталь, а потом нарисовать портрет.
Я гляжу в его зеленые радужки и бурчу:
– Он лгал мне о любви, а ты лжешь о невиновности киллера. Два лживых мерзавца.
Слышу, как скрипит кожа. Адвокат сжал руль до побелевших костяшек.
– Видишь ли, дела взрослых дядей маленькой девочки не касаются.
– Ты хотел сказать «дедов»?
Он давит на газ. По инерции я впечатываюсь спиной в кресло. Автомобиль покидает