перно́ как [1]нельзя лучше гармонировал с весенней обстановкой, и они вошли в пивной ресторан «У Дофина».
– Два перно́, и побыстрее!
– Слушай, ты знаешь, где находится Сент-Андре-сюр-Мер?
– Кажется, это где-то в Шаранте.
Это напомнило Мегрэ солнечный пляж в Фурра, устрицы, которые он там ел в половине одиннадцатого утра, запивая их местным белым вином, и песчинки на дне бутылки.
– Как ты думаешь, служащий жульничает?
– Похоже, заместитель директора в этом уверен.
– Вид этого служащего не внушает мне доверия.
– Мы все выясним через два-три дня.
Они миновали набережную Орфевр. Поднявшись по большой лестнице, Мегрэ снова остановился. «Крысиная морда» по-прежнему сидел в чистилище, наклонившись вперед и положив длинные костистые руки на колени. Мужчина посмотрел на комиссара. Мегрэ показалось, что он заметил в этом взгляде упрек.
Войдя в кабинет, Мегрэ нашел визитную карточку и вызвал дежурного.
– Он все еще здесь?
– С восьми часов утра сидит. Он пришел раньше меня. И настаивает на том, чтобы встретиться лично с вами.
Множество людей, особенно сумасшедших и полубезумных, хотели говорить только с директором или Мегрэ, имя которого часто упоминалось в газетах. Они отказывались иметь дело с инспекторами. Некоторые могли прождать целый день и возвратиться на следующее утро. Они с надеждой вставали каждый раз, когда комиссар проходил мимо, а затем покорно садились и снова ждали.
– Пусть войдет.
Комиссар расположился за столом, набил трубку и знаком пригласил вошедшего мужчину сесть напротив. Держа визитную карточку в руке, он спросил:
– Жозеф Гастен. Это вы?
Увидев мужчину вблизи, комиссар понял, что тот, вероятно, не спал всю ночь, поскольку у него были покрасневшие веки, серый цвет лица и чересчур блестевшие глаза. Мужчина скрестил руки, как и в зале ожидания. Пальцы его захрустели.
Вместо ответа он прошептал, тревожно и вместе с тем смиренно взглянув на комиссара:
– Вы уже знаете?
– Что я должен знать?
Казалось, мужчина удивился, смутился и, возможно, лишился последних иллюзий.
– Я полагал, что здесь уже обо всем известно. Я уехал из Сент-Андре вчера вечером. К нам приезжал репортер. Я сел на поезд, отправлявшийся в восемь часов, и сразу же примчался сюда.
– Почему?
Посетитель явно был интеллектуалом. Но казался до того растерянным, что не знал, с чего начать свой рассказ. Мегрэ подавлял его своим видом. Комиссар догадывался, что мужчине хорошо известна его репутация и он, как и многие другие, видит в нем Бога-Отца.
До этой аудиенции учителю все казалось достаточно простым. Теперь же перед ним сидел живой человек, который маленькими затяжками курил трубку и почти равнодушно смотрел на него своими большими глазами.
Соответствовал ли Мегрэ тому образу, который создал себе мужчина? Не начал ли он жалеть, что приехал сюда?
– Они,