задёрнув шторы, упала лицом в подушку и заплакала навзрыд. Запоздалый страх, что я могла и не вырваться из его хватки накрыл приступом истерики. Наревевшись, сама не заметила, как уснула.
* * *
Утром проснулась раньше будильника и, немного полежав, прокрутила в голове всё, что вчера произошло. Страх, что Макс будет мстить, только усилился, а учитывая его настрой, я очень переживала за сегодняшний экзамен. И выход я видела только один. Подскочив с кровати, быстро переоделась и привела себя в порядок. Схватив сумку, запихнула пару учебников и, не задумываясь, вылезла в окно. Видеться с мамой и отчимом после вчерашнего совсем не хотелось.
Пройдя огородами, я свернула в узкий переулок и направилась к дому моей первой учительницы Ирины Тимофеевны. Если кто и мог мне помочь, то только она. К тому же она присутствовала в составе всех экзаменационных комиссиях и до недавнего времени была завучем школы. Теперь эта добрая учительница, воспитавшая не одно поколение учеников нашей школы, преподавала лишь пару предметов и несмотря на свой почтенный возраст, на пенсию не собиралась.
Подойдя к калитке, неуверенно потопталась, но увидев Ирину Тимофеевну, приветливо помахала рукой. Она как раз поливала свой знаменитый цветник и, заметив меня, отставила лейку и с улыбкой подошла ближе.
– Ларочка, здравствуй, – проговорила она. – Чего ты такую рань гуляешь?
– Здравствуйте, – улыбнулась я в ответ. – Да вот, шла мимо. Может помочь?..
– Та-а-ак, – задумчиво протянула Ирина Тимофеевна. – Заходи-ка, голубушка. Чую, это тебе помощь нужна.
– Да я просто…
– Давай-давай, – потянув меня за руку, затараторила она. – Я ж тебя, как облупленную знаю. Вижу, что не просто так гуляешь в семь утра.
– Не просто, – шмыгнув носом, созналась я и, кивнув на палисадник, предложила: – Давайте я доделаю.
– Потом, – отмахнулась Ирина Тимофеевна. – Идём чай пить. Уверена, что ты ещё не завтракала.
– Почти, – соврала я, но тут же покраснела под пристальным взглядом. – Не успела просто.
– Вот и составишь мне компанию, – подмигнула она, заходя на веранду и кивая на ступеньки, добавила: – Разувайся, а сумку тут оставь.
Быстро наболтав смётанное тесто, Ирина Тимофеевна принялась жарить оладьи и, выставив передо мной две вазочки с вареньем и сметаной, поставила чайник.
– Рассказывай, пока стряпаю, – напомнила она, переворачивая на сковороде золотистые лепёшечки.
Сбивчиво рассказав про вчерашнее, постаралась избежать слишком постыдных подробностей, больше акцентируя внимание на угрозах Макса, что экзамены мне не сдать. К концу рассказа я уже вовсю шмыгала носом и, размазывая по лицу слёзы, всхлипывала и икала.
– Надо бы с мамой твоей поговорить, – нахмурилась учительница. – Чего она дурёха удумала через принуждение тебя осчастливливать. Была же толковая баба, пока с этим Васькой не связалась.
– Дядя Вася хороший, – выступила я в защиту отчима. – Правда выпивает иногда, ну и буянит под это дело.
– Шалопаем был, шалопаем