и красит губы перед выходом.
– Надень кулон. У меня просто предчувствие.
– Какое? Ревностное?
– Прекращай! – злюсь так, что бежит трещина по зеркалу. – Я боюсь за тебя!
– Не сердись, Локушка, – она уже привыкла ко всем моим проявлениям.
Обнимает, гладит по спине. Застёгивает украшение на шее и зовёт внутрь. В своём укрытии с наслаждением чувствую её сердцебиение. Мою музыку. А Оленька торопится на посиделки с подружками.
– Ну, как- нибудь познакомлю… да, он подарил… очень заботливый…
Это всё про меня. Про хтоническое чудовище, которое внезапно обрело самое светлое чувство, находясь в своей темнице. Я тоже преподнёс моей женщине кольцо. Тоже на безымянный палец. Ведь для смертных это означает серьёзные отношения.
– Нет, Катя, даже примерить не дам. Извини.
Эта Катюха меня достала. Видимо, обсидиан её зовёт. Но я сопротивляюсь всеми силами. В конце концов, кто тут бог?
– Олечка, долго ещё слушать жалобы на чужих мужей? – капризно интересуюсь, транслируя слова ей в голову. – Я устал в темноте.
– Золотой мой, скоро пойдём, – она отвечает мысленно, едва заметно касается кулона.
На обратном пути Ольга что- то слышит. Бежит. Срывает с себя пальто.
– Ольга!!! – кричу ей.
Но не могу остановить. Ощущаю падение, мурашки, лёд.
– Держись, мальчик! Дыши! Люди!!!
Моя женщина пытается бороться с течением, льдинками на реке, держит ребёнка. Сконцентрировавшись на её зрении, вижу, как Ольга отдает мальчишку мужчине, который подплыл к нам. А потом она теряет силы. Впускает в лёгкие холод воды.
– Вызови меня! Вызови! Оля!
Я просто бессильный лжец, запертый в чёрной клетке. Когда её тело достают из реки, мне уже всё равно. Если кто- нибудь снимет кулон и потрёт, я сам разобью обсидиан. Не хочу больше ничего.
– Это её любимое украшение, – к цепочке прикасается женская рука. – Пусть будет с Олей.
Теперь я лежу в двойной тюрьме. В черноте минерала и во тьме гроба. На остывшей груди моей женщины. Воображаю себе её стук сердца и звук дыхания. Будто бы моя Олюшка просто спит…
– Именем Одина, в память Асгарда!
– Да отвалите вы от меня, – злобно огрызаюсь.
Нет, нос ужасно чешется. Меня выбрасывает прямо в грязную лужу посреди кладбища. Чихаю и трясу головой. Вижу перед собой лошадиные ноги.
– А, это вы, подруги дней моих суровых, – поднимаю глаза на валькирий. – Бить будете? За что?
– Нет, тебя призывает Один, – отвечает Регинлейв.
– Я не хочу. Я тут посижу.
– Влазь в седло, а то полетишь на кнуте следом.
– Ладно. Это убедительный аргумент.
В Вальгалле все, как всегда, пьяные. В основном, же здесь обретаются смертные герои, вошедшие в историю. Они редко знают свою меру.
– Я тут Одина ищу, это типа верховный бог, – пытаюсь объяснить одному из забулдыг.
– Локи, братец, – он сам меня находит.
Хлопает по плечу, будто бы не убивал мою семью и не сажал меня в кулон на две тысячи лет.
– Врагу можно только пожелать такого братика, как ты, –