и, посмотрев на Эрика, произнес:
– Но ведь не все так плохо на самом-то деле. Ну жив человек, уже хорошо.
Но эта формулировка иммуноандроида «жив человек, уже хорошо», после всего разговора, пришлась теперь Эрику не по вкусу.
– Это как понимать? – задал он неожиданный вопрос. – Что значит «уже хорошо»?
Бэрг даже несколько удивился такому выпаду Эрика, а тот продолжал:
– Да после такой беседы, и Вы говорите такие вещи. Ой! Нехорошо! Вот так оно и получается, что человек поначалу превращает свое жилище в «овощехранилище», а потом резко удивляется, задавая себе один и тот же вопрос: «А почему это мне так живется хреново?».
– В каком смысле «овощехранилище?» – спросил Бэрг.
– Да в самом что ни на есть, чуть ли не в прямом! – чуть не выкрикнул Эрик. – А как это получается? Да все очень просто! Живет себе человек, и ни хрена не задумывается о том, а на кой он здесь вообще появился на свет. Ну, живет, ну, работает, ну, подрабатывает, ну, халтурит, короче – зарабатывает разными путями себе на жизнь. Это плохо? Да ничуть не бывало! Молодец! Умничка! Он знает жизнь. Короче, может вполне заработать. И живет неплохо, и семью содержит. Во всяком случае, умеет терпеть и переносить трудности, что порою не каждому под силу. Но приходит время, когда силы его покидают. А почему? Возраст? Конечно, он тоже играет определенную роль, но все же! Если речь идет о Системе! Только психически здоровый человек верит в потустороннюю жизнь! Ну неужели Она оставит его вот так прикованным к постели?! Этого умного, выносливого, пережившего многое, вот так запросто превратить в «овощ»? Ну нет! Не верю в это!
– Правильно делаешь, что не веришь в это, – одобрил пылкое высказывание Эрика иммуноандроид, – ведь такому индивидууму надо просто хорошенько разобраться в себе самом, в кого он верил. Если в медицину, то это одно, если в Систему, то это совершенно иное! Так приготовься, чтобы Она приняла тебя к себе. Нет, боится человек…
– Боится расстаться со своим одряхлевшим телом, – произнес Эрик, – и вот превращается он постепенно в «овощ», ни проку от него, ни толку нет. Приезжают к нему медики, уколы колят. И главное, то, что говорят, что, мол, живой человек! А в каком он состоянии, то это его трудности. Главное – жив!
– Все верно, Эрик, все верно, – вздохнул Бэрг. – А родственники только и делают, что вздыхают, да отмахиваются от назойливых вопросов, типа, ну как он там поживает?
– Неужели ему самому не противно вот так лежать да смердеть? – задал вопрос Эрик.
– А куда ему деваться? – молвил иммуноандроид. – В Систему он не верил, да и не поверит никогда, только во врачей и верит. Они для него как боги. Да еще и в белых халатах! Куда там! Где уж там до Системы! Вот так и будет лежать, пока уж совсем не протухнет.
– А почему медики для него как боги? – спросил Эрик.
– Да потому, что покаяния они не требуют, – ответил Бэрг, – сунут лекарство, и будь здоров! А за остальное они не отвечают. А ему-то в чем каяться, коли никому ничего плохого не сделал? Всю жизнь работал!