я всё ленилась менять украшения перед…».
Не завершив мысль, Эль погрузилась в сон.
Девушку вырвал из сна настойчивый сигнал интеркома. Из динамика раздался громкий голос капитана Дорана.
– Стервяботы, общий сбор!
Протестующе застонав, Эль села на койке.
– Мы что, в детском мультике… – пробурчала она, кое-как причёсывая пятернёй короткие волосы.
Капитан никогда не собирал команду без веской причины. Поэтому если он объявлял общий сбор (каждый раз прибегая к видоизменённой цитате из какого-то древнего фильма. Доран любил иногда вставлять фразочки из культурных артефактов дремучего прошлого), следовало поспешить.
Эль оделась, жалея, что не успевает принять душ. Кожа была липкой, от девушки всё ещё пахло сексом. Команда ничего не скажет, они уважали личные границы каждого, и всё же…
Только по пути в кают-компанию ей пришло в голову: стоило бы достать из ящика свежие трусики, а не натягивать ещё влажные от её соков. Но возвращаться было поздно.
Капитан Доран, привлекательный брюнет средних лет с лицом и шеей, смуглыми от космического загара, уже ждал в своём кресле. На мужчине красовалась неизменная лётная куртка с символикой эскадрильи: алая роза в центре венка славы с ракетами и пушками вместо листьев.
О своей эскадрилье Доран неизменно отзывался тепло, а с курткой не расставался, с гордостью демонстрируя символику всей галактике. Однако никогда не рассказывал, почему решил из пилота-истребителя переквалифицироваться в мусорщика-мародёра, мотающегося по Бездне и собирающего предположительно дорогой хлам. При всей романтизации работы в кино, представлявшего сборщиков эдакими звёздными бродягами, которых на каждом шагу ждут приключения и богатства, поводов для гордости в этом ремесле на самом деле имелось мало. Если уж на то пошло, целый один повод: забота о космической экологии.
Следом за Эль в кают-компанию вошла мускулистая, коротко стриженая на военный манер блондинка, словно сошедшая с рекламы какого-нибудь брутального вида спорта вроде рашбола. Особенно удачной моделью она бы стала не столько благодаря впечатляющей мускулатуре, сколько сочной груди, едва не рвущей светлую ткань поношенной майки. Мужики бы уронили сервер в попытке забронировать место на матч с её участием.
Прежде Унан входила в наёмничий отряд «Красная туманность». На память об этом славном времени у неё остались боевые шрамы и татуировка на плече: красное облако в форме черепа с четырьмя заострёнными зубами. Когда отряд распался, она предпочла заняться чем-то, отличным от обычных наёмничьих дел вроде защиты мелких диктаторов или их свержения. Что бы ни связывало наёмницу и капитана, они были лучшими друзьями и вместе организовали маленькое дельце по сборке утиля.
– Салют, Ром, – Унан приветственно махнула рукой и села в кресло, по-мужски широко расставив ноги в камуфляжных штанах, заправленных в высокие армейские ботинки.
– Эль.
По