Обычно я приходила немного заранее. Во-первых, это была возможность побыстрее выскользнуть из облака материнской едкости, а во-вторых, это было прекрасным вариантом избежать всех социальных активностей перемены, когда приходилось здороваться, останавливаться, отвечать на вопросы других педагогов, желающих пообщаться между уроками.
Мне нравится неспешно расставлять мольберты перед уроком, вести рукой по масляной поверхности восковых макетов, выбирая натуру для натюрморта, тщательно выкладывать складки тяжелой ткани для фона. Композиция, свет должны располагаться, как сочтет нужным художник. Искусство красоты и совершенства. А с другой стороны, как мало неизбитых сюжетов. Все сводится к двум основным темам – любви и смерти. Предсказуемо. Мне ближе реализм, физическое. Не чувства, а предметы. Строения, обглоданные временем стены, потемневшие от времени деревья. Дом, где жили родители, деды, прадеды. Меняются поколения, люди остаются в рамках четырех темпераментов.
"Интересно, если бы у меня была сестра…", – мне нравилось придумывать альтернативные истории, где я была не одна, а с братом или сестрой, иногда они были старше, иногда младше меня. Мать в этих выдумках растворялась в обилии детей и практически не концентрировала внимание на мне. Наверное, поэтому истории казались мне спокойными и уютными, несмотря на все каверзы, которые мы там учиняли.
– Здравствуйте, – робкий голос вызвал меня из далей воображения.
– Привет, Яна! Как дела? Занималась дома? – Я знала, что девочка не любит вдаваться в подробности своей жизни, но оживает, когда разговор заходит об искусстве и наших занятиях. Молчаливо погруженная в свои мысли, Яна расцветала во время дискуссий о цвете, классиках живописи, проявляя иной раз удивительно глубокие познания. Я обратила внимание, что несмотря на тёплую погоду, длинные рукава серой кофты были опущены, скрывая даже кисти рук.
Занятие пролетело незаметно, мы рисовали натюрморт – тыква царственно располагалась на чёрном бархате в окружении лимонов, а мы перебрасывались шутками и обсуждали костюмы на Хеллоуин. Когда дети начали собираться, Яна задержалась за мольбертом, дорисовывая незначительные мелочи, но, когда остальные вышли, подняла на меня глаза:
– Папа сегодня опять кричал на маму…
Светлана Павловна
Размешивая миниатюрной ложечкой в такой же маленькой чашечке черного кофе мизерный белый шарик мороженого, она незаметно для себя опять провалилась в воспоминания.
– Любимая, ты хотела бы остаться тут жить? – сильные пальцы нежно касались ее щеки.
– Ах, это было бы волшебно! – последнее время она удивлялась, какие слова всплывали из подсознания. Неожиданный поворот жизнь разбудил в ней странную приторность, но она в целом гармонировала с этими странными сладкими отношениями, которым удивлялись все, кто ее знал раньше. Слава придумывал ей разные милые прозвища, был такой ласковый и предусмотрительный, что она с радостью включилась в незнакомую игру.
– Ну,