своей ядовитой полуулыбкой, докурила сигарету и погасила ее в пепельнице Теда. И тут Бобби снова заметил припухлость ее век.
Когда Бобби с мамой спускался по лестнице, он вспомнил объявление в парке – пропавший вельш-корги, который принесет вам МЯЧИК, если вы скажете: «ДАВАЙ, ФИЛ!» Он должен рассказать Теду про это объявление. Он должен рассказать Теду про все. Но если он расскажет и Тед уедет из сто сорок девятого, кто останется с ним на будущую неделю? Что будет с «Лагерем Брод-стрит», с двумя приятелями, ужинающими знаменитой фасолью с сосисками Теда (может быть, даже перед теликом, чего мама обычно не позволяла), а потом ложащимися спать так поздно, как им захочется?
Бобби дал себе обещание: он все расскажет Теду в следующую пятницу, когда его мама вернется со своего семинара или конференции, или что там еще.
Это решение удивительно очистило совесть Бобби, и когда он два дня спустя увидел перевернутую карточку «ПРОДАЕТСЯ» на доске объявлений в «Любой бакалее» – про стиральную машину с сушкой, – он позабыл про эту карточку почти сразу же.
Тем не менее неделя эта была тревожной для Бобби Гарфилда, очень тревожной. Он увидел еще два объявления о пропаже четвероногих друзей – одно в центре города, а другое на Эшер-авеню в полумиле за «Эшеровским Ампиром». (Квартала, в котором он жил, было теперь уже мало, и в своих ежедневных обходах он забирался все дальше и дальше.) А у Теда все чаще начали случаться эти жуткие провалы в никуда и длились они дольше. Иногда он что-то говорил – и не всегда по-английски. А когда он говорил по-английски, то иногда какую-то бессмыслицу. По большей части Бобби считал Теда чуть ли не самым разумным, понимающим, совсем своим из всех, кого он знал. Но когда он проваливался, было жутко. Ну, хотя бы его мама не знала. Вряд ли она, думал Бобби, сочла бы таким уж клевым оставить его на попечение человека, который иногда отключается и начинает нести чепуху по-английски или бормотать на неизвестном языке.
После одного из таких провалов, когда Тед почти полторы минуты неподвижно смотрел в никуда и никак не отзывался на все более и более испуганные вопросы Бобби, тому пришло в голову, что, может, Тед сейчас не у себя в голове, а в каком-то другом мире – что он покинул Землю, вот как герои «Кольца вокруг Солнца», когда они открыли, что могут по спирали на детском волчке отправляться, куда только захотят.
Тед, когда провалился, зажимал в пальцах «честерфилдку». Колбаска пепла все удлинялась, а потом упала на стол. Когда тлеющий кончик почти добрался до узловатых суставов Теда, Бобби осторожно выдернул сигарету и уже держал ее над переполненной пепельницей, как вдруг Тед очнулся.
– Куришь? – спросил он, нахмурясь. – Черт, Бобби, тебе еще рановато курить.
– Да я просто хотел погасить за вас. Я подумал… – Бобби пожал плечами, внезапно застеснявшись.
Тед посмотрел на указательный и средний пальцы своей правой руки, помеченные несмываемым желтым никотиновым пятном, и засмеялся – коротким, лающим, совсем невеселым смехом.
– Подумал,