можно сбросить со счетов отсылкой к какому-то Абсолюту… На самом же деле метафизику полезного – а ведь речь идёт именно о метафизике – компрометирует вовсе не её предполагаемая связь с Абсолютом, а формат этой связи, тот факт, что эта связь изображается как высшая польза, и, наконец, тот факт, что это — ложная метафизика. А господин Бодрийяр всё приравнивает её к христианству и сокрушается, что поганую эту трансцендентность ещё не закопали вместе с остальным метафизическим старьём. Вот что обличает в Бодрийяре суперутилитариста, совершенно серьёзно заявляющего о тождестве христианства и потребительной стоимости на том лишь основании, что оба понятия сводятся к какой-то трансцендентности – трансцендентности, которую наш бравый постмодернистский школяр может представить себе лишь абстрактно, как произвольную трансцендентность, и лишь в формате высшей пользы. Более того, эта свинья не только провозглашает общую равнозначность всех метафизических моментов, но и наивно верит в милейшую фантазию утилитаристов, полагающих, будто их теории «застрахованы от метафизики». Идиот, если бы ты читал Пеги («Ситуации»), ты бы знал, до какой степени метафизика может быть переносной! В каком таком мире ты бултыхаешься? Тебе претит всякий телос, заключённый внутри вещей? А ведь от того, что в них действительно заключено, тебе может и не поздоровиться… Вот вы с остальными постмодернистскими шавками и воете вусмерть, что всё это иллюзии, что ничего не существует, и что, в конце концов, плевать на всё, пока есть университетское жалованье и язвительные любезности от шавок-сослуживцев – видать, utile е опоге[1]…
примечание 3: Именно на этой метафизике полезного и строятся два варианта утилитаризма: один — теоретический, а другой — нормативный (ср. А. Кайе, «Критика утилитарного разума»). Первый – в рамках которого люди предстают обособленными индивидами, а все их поступки будто бы объясняются пользой, извлекаемой каждым человеком по отдельности, – это, очевидно, единственная антропологическая модель, способная вырасти из такого скудного метафизического перегноя, где любые отношения рассматриваются как отношения полезности. Нормативный утилитаризм исходит из истинности первого варианта и настаивает на том, что так и должно быть, добавляя, что высшая польза есть высшее Благо; а это всего-навсего принципы нравственности, причём якобы имманентные, продиктованные той самой метафизикой. Нельзя всерьёз оспаривать утилитаризм, не посягая на его основу – метафизику полезного.
II. Обмен как общее понятие
5. Наибольшая часть ошибочных представлений о древнем мире основывается на идее о вечности рыночных категорий и на вере в их естественность. Современный человек уверен, что в прошлом люди были такими же, каким он видит самого себя, с той только разницей, что они должны были быть менее совершенными. Нить нашего рассуждения проведёт нас через груды развалин, оставшихся от этой дивной эволюционистской умиротворённости.