беседа. Будто говорили разные люди, страдающие об ином, упрекающие во всех бедах сразу. Но маг уже чуял, слышал…
– Эгегей! – закричал Викард, вырисовываясь на краю поляны. Побратим потрясал мешком, привлекая внимание мага.
Дар Гонт подскочил, как ужаленный в зад, будто корень, на котором устроился, оказался коварным полозом. Метнулся в тень, пряча лицо, мокрое от слёз и испарины.
Нелегко разговаривать с магом Камней, особенно по душам. Ибо мажья душа – потёмки и холод.
«Ничего не поделаешь, – думал маг. – И тебя придётся вытаскивать к Свету. Новый подопечный на мою голову!»
– Братко! – гулко зашипел Викард, так, что иголки с ели посыпались. – Всё добыли, снабдил владыка! В порошок перетрём по обряду, а слово мажье – твоя забота.
– Будто сам не знаешь заклятья? – покачал головой Эрей. – Учись, Святогор, пригодится.
Викард осунулся, погрустнел. Всучил лопух с голубикой.
У Эрея от сладкого во рту слипалось и мечталось о бузине, но голубику взял, раскусил, причмокнул к вящей радости варвара. Зачем огорчать побратима? Учись, Берсерк, тебе воевать. Не выйдет по-мажьему, смелешь порох и отправишь врагов на поклон Эттивве.
Викард отошёл к Стейси и Тверку, к ним поспешил Даждьбор. Мрази зашипели, что выводок змей, обсуждая, как лучше скрыть плот на воде, ветками или иллюзией. Сошлись на смешанном варианте и скатились кубарем к Альбину Врану, уже заскучавшему на посту.
Эрей старался припомнить, сколько он ел до знакомства с варваром. По всем подсчётам выходило немного. Так и не смог доказать побратиму, что маги Камней не нуждаются в пище, им камни служат опорой. Как разговоры – светлому Братству. Вот и сидел теперь, как дурак, пихал в себя сладкую ягоду и старался не гадать о завтрашнем дне.
Нелегко решиться на жертву. Можно всё продумать и просчитать, правильно расставить фигуры на клетках. Но шагнуть, выманивая под удар, раскрываясь для смертной муки, – Княже, кто б знал, как муторно. Был бы человеком, бессонницей маялся, коптил небеса упрёками. Княже, как хорошо быть магом, хоть для этого годно убитое сердце: позволяет выспаться в ночь перед казнью.
Эрей доел ягоды, прислонился к ели и, расслабившись, задремал. Сделают всё за него. И плот укрепят, и мажий порох как-нибудь намешают. И Дэйву объяснят, что целькону не сыщется места на судне, и придётся монстру скакать по лесам, пытаясь догнать хозяина.
Наутро вниз по Алеру, широкому, как Божья ладонь, но неглубокому, что корыто, поплыл диковинный плот, обвитый кореньями и кустами и прикрытый добротной иллюзией. Со стороны мерещилось: стронуло водой пышное дерево, выдранное из земли камнепадом. Но когда плот цеплялся за мели и забившие русло камни, нёсся из зелени варварский мат, отрастали у дерева новые ветки, упираясь в склизкое дно. Викард толкал справа, Даждьбор слева, брёвна сходили с отмели и продолжали путь по реке, всё набиравшей ход.
По центру плота сидел монах, которому силой всучили полено, сухое, будто пустыня Хвиро. Авось удержит монаха, вытащит на поверхность в случае катастрофы. Истерро смотрел на воду с опаской: плавать