рождаемости, а это грозило ещё большими бедами, нежели чем даже вымирание. Таким образом и был принят закон, запрещавший людям рожать.
– Баланс должен быть сохранён, – произнёс Хопкин вслед удалявшейся в сопровождении полицейского Адерин, и, как только дверь за ней закрылась, инспектор вошёл в спальню.
Девочка смирно сидела на кровати. Что с ней будет дальше, Хопкина совершенно не интересовало. Если ей передался ген вечности, её оставят в живых. А если же нет, то…
– Здравствуй, – сказал он.
На инспектора внимательно смотрели ярко-голубые глаза.
– Как тебя зовут? – спросил мужчина.
– Бриин. А Вас? – полюбопытствовала девочка и прижала к груди плюшевую черепашку.
– Хопкин. Тебе нужно будет пойти с ней, – и инспектор посмотрел на женщину, которая стояла возле девочки.
– А мама? – спросила малышка.
– Мама…
Почему-то это слово вызывало у него раздражение. Может быть, потому, что Хопкин не помнил своей собственной матери. А может, потому, что он гонялся за подобными нарушителями уже никак не меньше пары сотен лет…
– Идите, – сухо приказал он, и женщина в штатском, автоматически взяв Бриин за руку, потянула девочку к двери.
Черепашка выпала из рук малышки. Она закричала и постаралась дотянуться до своей любимой игрушки.
– На, – Хопкин поднял черепашку и, протянув её Бриин, строго попросил: – И больше не кричи.
– Не буду, – прижимая к груди и целуя плюшевого зверька, испуганным голосом ответила девочка.
2. Резервация смертных
В этой квартире ему больше нечего было делать. Скоро должны были прийти уборщики – навести порядок, упаковать всё то, что было связано с ребёнком, и провести дезинфекцию, а напоследок – ещё и полить цветы.
Хопкин молча подошёл к открытому шкафу, и от увиденного его лицо исказилось. В шкафу лежали аккуратно разложенные детские вещи – краски, книжки и коробка с игрушками. Если беременность ещё как-то можно было скрыть – к примеру, отсиживаться в квартире, то растить ребёнка в четырёх стенах было очень трудно. Самым тяжёлым периодом был первый год. Если бы соседи услышали плачь или крик малыша, то они обязательно сообщили бы об этом в инспекцию по контролю за рождаемостью.
Хопкин присел перед коробкой с игрушками и, порывшись в ней, достал деревянную лошадку. Не выпуская её из рук, он покинул квартиру и зашёл в лифт. Через пару минут инспектор уже сидел в своей машине, которая на автопилоте доставила его в участок.
– С удачной охотой! – как только он вошёл в кабинет, поздравила его Гвен.
Напарница Хопкина по какой-то причине скрывала свой возраст. Может быть, ей стукнуло триста, а может, уже и все четыреста. Хотя, глядя на неё, этого было совсем не сказать: на вид она была молодой и азартной. Многие мужчины обязательно нашли бы её сексапильной, но лично для Хопкина Гвен была занозой в одном месте.
– Спасибо, – пробурчал он в ответ и,