нуждающимся в ласке и понимании, и я не сказала ему, что чувствую в сердце и душе милорда какой-то надлом, словно он не решил, как ему поступить. И еще я перестала быть пленницей того страха, что охватил меня при нашей первой встрече. Ощутив странную и непонятную мне связь с Магистром, я испугалась собственных чувств. Меня тянуло к нему, но я не признавалась в этом самой себе и, тем более, не могла признаться Учителю. Я боялась, что милорд прав, и зло присуще мне, как и ему, а вся остальная моя жизнь – лишь попытка удержаться на краю бездны, неумолимо влекущей к себе.
Старый Мастер не знал того, что знал милорд. Я очень устала и хотела покоя, а не борьбы – ни с собой, ни с этим миром, ни с милордом. Магистр мог дать его мне, он мог освободить меня от той ответственности, что не давала ощущения свободы моей темной стороне, прятавшейся так далеко, что я сама сомневалась в ее существовании. Но где-то в глубине души я знала, что мое второе «я» способно утащить меня на дно этой бездны в любой момент. Достаточно лишь обрести немного силы и воли.
Осознав в свое время, что являюсь личностью, я ощутила, как во мне обретает жизнь маленький дракон, способный на все. Он спал все эти годы и я делала все для того, чтобы его положение не изменилось, и никто об этом не догадывался. Магистр разглядел его во мне и слепое отрицание его существования не могло изменить того факта, что дракон способен проснуться и уничтожить все доброе и хорошее во мне. Пусть даже мое упрямство и порождало искреннее нежелание признавать очевидные факты.
Мой разум и сердце убеждали меня, что душа моя чиста и мои поступки должны быть достойными звания человека, рожденного свободным и способного любить. И я всегда поступала правильно или старалась поступать правильно. Но только я знала, как часто мои поступки противоречили моим желаниям. И теперь это знал и милорд…
Звонок колокольчика у входной двери прервал нас и Мастер вздрогнул, словно его неожиданно вырвали из привычной атмосферы тишины и покоя, доставлявших ему удовольствие. Он встал и молча направился к лестнице, все еще находясь под впечатлением нашей беседы. Не зная, что делать, я последовала за ним.
Грэм уже открыл дверь и я увидела силуэт вошедшего человека, чье лицо скрывал полусумрак, похожий на туман. Он легкими тенями падал на него, создавая атмосферу таинственности, столь притягательную и волнующую, что мои щеки заалели от прихлынувшей крови, а кончики пальцев охватила дрожь. Я видела, как человек разделся, небрежно уронив плащ на руки Грэма, и его жест поразил меня, потому что уже был знаком мне, и смущение охватило мой разум, а ноги отказались повиноваться.
Он подошел ко мне и окружавшие его тени шарахнулись прочь, словно испуганные птицы с огромными крыльями, нарушив атмосферу тайны, и открыв мне его лицо. На краткий миг я ощутила испуг, тут же сменившийся удивлением, и это, по всей видимости, отразилось на моем лице, потому что он остановился в нерешительности, словно не знал, что ему делать – обнять меня или осторожно обойти стороной.
Принц