бесконечно долгие минуты. Как в школе на уроке, когда ты мучаешься и думаешь про себя, когда же закончится занудная болтовня географички. Но здесь другая ситуация. Проблема не в скуке, а в человеке, настраивающем атмосферу полнейшего пи… краха.
– Our University trains highly qualified staff for global corporations and agencies. (Наш университет обучает студентов для мировых корпораций и агентств), – начинает он. – Perfect English is vital to your success (Английский язык является приоритетным ключом к успеху).
Да что вы говорите! А коммуникабельность? Креативность? Умение анализировать сильные и слабые стороны заказчика, прежде чем придумать стратегию к продвижению? Ах да, совсем забыла. Для каждого преподавателя его предмет важнее всего. Вы что, тоже из этих слепых кротов, Феликс Владимирович?
– Today, I would like to check your proficiency level. (Сегодня, мне бы хотелось проверить ваш уровень владения языком).
– What level is required? (Какой уровень необходим?) – спрашивает Сашка, сидящий справа от Геры.
– You are supposed to speak fluently. (Вы должны бегло говорить).
Этот педант решил подготовить нас для продвижения в компанию Яблочной техники? Там вроде своих специалистов достаточно. Хотя… Эй, Apple, ждите нас.
– Let’s get started (Начнем).
И тут начинается адский ад, как выразилась с утра Гера. Сокол начинает поднимать каждого студента и вести диалог на английском. Вроде ничего сложного, согласна, но вопросы-то провокационные даже на русском языке звучали бы так. Не все знают, как лучше ответить, чтобы выйти из положения. Я, кстати, тоже не знаю. Что я там говорила о своем уровне английского? Напомните? Вот и у меня из памяти вылетело.
– Kravets! (Кравец!)
Тут же встает девчонка, которая провела вечер в деканате после «знакомства» с куратором. Стоит впереди меня, сначала тушуется, переминается с ноги на ногу, а потом смело поднимает голову на преподавателя. Интересно, куда вчерашнее кокетство исчезло?
– Here you are, our good little helper! (О, наша маленькая помощница) – воодушевленно произносит Феликс Владимирович, на что Барби скромно кивает головой. – So, tell us, what did you do yesterday? (Что же вчера пришлось тебе делать?).
И чего она такая зашуганная? Неужели наша Вера Ивановна ее допекла? Она вроде хорошая, по крайней мере, так ребята вчера в кафе сказали.
– Смотри, трясется вся, – шепчет мне Гера на ухо. – И далеко не от волнения.
– А от чего?
– Она все уши о Соколе прожужжала, пока ты моталась по коридорам. Какой он красивый, какой он обаятельный, – передразнивает подруга.
– В смысле? Сокол ей понравился? После того, как он оставил ее вчера и еще на следующий месяц?
– В том-то и дело! Мазохистка какая-то!
Вот же люди бывают. Их унижаешь, выставляешь изгоем посреди всей группы, как сейчас, а она все равно тянется к нему. Это новый вид Стокгольмского синдрома?
– Слушай, а она случайно…
– Hello there! – грозный голос, нависший над нами, как кол смерти, заставляет поднять глаза на безэмоционального Сокола. – Do you have more exciting issues to discuss? Would you please share it with us? (Что может быть интереснее моей пары? Расскажите нам).
Вот черт! Спалил все-таки! Теперь шестнадцать пар глаз смотрят не на Барби, а на нас с Герой.
– Uh, I take it you're