За три месяца вполне реально, если работать над этим ежедневно.
Я даже вполне легко освоила здешнюю географию – где какая страна находится, кто там живет, политические и экономические связи. Даже энциклопедии про соседние миры полистала, в надежде найти про свой. Но не повезло.
Забуксовала я на местной истории… Не давалась она мне, хоть плачь.
Рикиши уже и таблицу вместе со мной составил, и даты мы с ним выписывали, и графики рисовали. С какого и по какое какой король правил, как звали его жену – хранительницу королевской семьи, канцлера – хранителя королевской печати и кардинала – хранителя королевской души. И главного мага… И…
Меня тошнило. Практически буквально тошнило от избытка информации в голове. Их было много – имен, непривычных и неудобовыговариваемых, к которым прилагались фамилии, даты рождения, даты восшествия на престол, даты отказа от престола или даты смерти. А еще были войны, бунты, революции… Казни величайших преступников, чьи имена я тоже зачем–то должна была помнить!
В общем, спустя два месяца стало ясно, что я сдам все, но завалю элементарное… То, что здесь знают даже дети, потому что все это впихивается в них чуть ли не с рождения.
Сонола явилась как всегда неожиданно, посидела, посмотрела на мои мучения и спокойным таким будничным голосом произнесла:
– Рикиши, мне кажется твою ученицу надо слегка простимулировать с помощью плетки, – после чего развернулась и вышла.
А я осталась сидеть, хлопая глазами, и пытаясь понять, что она имела в виду?
Мой бессменный учитель по всем предметам слегка побледнел, отложил в сторону мел, которым он рисовал на доске очередной график и сделал приглашающий жест рукой в сторону двери:
– Прошу, леди.
Я шла с ним под руку по коридору и думала о том, что если сейчас хоть кто–то попытается тронуть меня хотя бы пальцем… Я так кого–то простимулирую, что мало не покажется.
Мне казалось, что по пути подготовилась ко всему, но оказалось, что я ошибалась.
– Рикиши… – произнесла Сонола все тем же буднично–спокойным голосом, и парень, скинув камзол, стянул через голову рубашку, потом наклонился и расстегнул сапоги…
Я, закаменев, не отводила от него глаз. Все происходящее было пугающе–непонятно, но… Медленно раздевающийся Рикиши был прекрасен. Мне казалось, что я уже привыкла к нему, к его смущенному румянцу, когда я несколько грубовато выражалась, к его ласково–поощрительному: «Все правильно, леди, вы – молодец!», к его легкой полуулыбке, когда я пыталась острить. Я не могла воспринимать его как объект вожделения хотя бы потому, что тогда не смогла бы нормально учиться. Да он и не пытался со мной заигрывать… При такой–то красивой хозяйке.
Да, на Яхолии было рабство, ведь тут были войны. Примерно пять сотен лет назад, четыреста девяносто два года, если быть точным, был захвачен и порабощен целый мир. Мир Рикиши.
Теперь это отдельное государство в содружестве Яхолия, в котором живут яхолианцы. А исконное