, Гретхен всегда знала, что лучшее в ней – это волосы. Если бы еще ее оливково-зеленые глаза были посажены не так близко к носу… Она считала его слишком коротеньким, слишком умилительным и не слишком элегантным… И ямочка эта грустная на подбородке…
Гретхен оценивала свою внешность на семерочку – вполне достаточно, чтобы слыть первой красавицей среди болельщиц старшей школы Саванны-Миллс. Но теперь она будет учиться в школе Шейдисайда, которая в десять раз больше, какая уж тут конкуренция? В Саванне-Миллс даже нормальной косметики не найти!
– Я тоже скучаю по тебе, Полли, – сказала Гретхен в трубку. Отложив расческу, она со вздохом отвернулась от зеркала, подошла к кровати и присела на краешек. – Начинать учебный год в новой школе – это капец.
Она привалилась спиной к большой плюшевой подушке «Хэллоу, Китти!», которую подарила ей еще в восемь лет бабушка Ханна. Большая часть набивки повылезала, но Гретхен не находила сил расстаться с подарком. Из всей родни она любила только бабушку Ханну.
– Я всегда тебе звоню, когда кошмары одолеют. Как поговорим, сразу легче на душе. Да, вчера опять. Ох, жуть. Такой реальный, такой яркий… Не могла понять, сон это или явь.
Она вздохнула.
– Представляешь, проснулась взмокшая, челюсть свело, так зубы стискивала. Слава Богу, я всегда могу тебе позвонить.
Она переместила трубку к другому уху.
– Нет, друзей не завела еще.
В Саванне-Миллс Гретхен и Полли Браун были неразлучны, как сестры. Обе были капитанами местной команды поддержки, но их дружба на этом не заканчивалась. ЛПН – лучшие подруги навек.
– А попробуй завести друзей всего за две недели! Не, ребята без гонора. Но они годами друг друга знают. А я как сбоку припека.
Гретхен тянула нитку из простыни, слушая мурлыканье Полли. Представила себе ее: круглое конопатое личико, рыжие кудряшки. Полли выглядела от силы на двенадцать лет, однако голос у нее был грудной, сексуальный.
– А что, твоя новая школа правда такая большая? – поинтересовалась она.
– Большая – не то слово, – ответила Гретхен. – В первые несколько дней я собственный класс найти не могла. Прикинь, три этажа, и тянутся бесконечно. Как наш универмаг. Ребята по коридорам на машинах ездят!
Полли ответила грудным смешком.
По правде говоря, Гретхен вовсе не блистала чувством юмора. Как правило, она была серьезна и сосредоточенна. Но рассмешить Полли умела всегда.
– Наверное, не так уж и плохо начать все с чистого листа, – продолжала Гретхен, снова перехватив телефон. – И я понимаю маму, почему она переехала. Когда папа от нас ушел, ей нужно было хоть как-то отвлечься.
– Ну да, ну да, – пробормотала Полли. Не нравилось ей обсуждать серьезные, реальные проблемы. Внутри она походила на двенадцатилетнюю еще больше, чем внешне.
– Она здорово выгадала, – продолжала Гретхен. – Агентша сказала, это потому, что мы купили дом на Фиар-Стрит, Улице Страха. Не понимаю. Симпатичная ведь улица. Особняки такие шикарные, старинные, большие дворы, куча деревьев…
Она опять взяла телефон в другую руку и с удивлением поняла, что ей больно – так сильно сжимала трубку.
– Комната у меня огромная. Даже собственная ванная есть, представляешь? Вся моя. А вообще, мне кажется, у них в Шейдисайде крепко заморачиваются с этой Фиар-Стрит. Никак не соберусь погуглить.
Свежий ветерок трепал занавески у открытого окна. В воздухе разливалась прохлада, знаменуя приближение осени. Облака закрыли солнце, отчего на полу спальни пролегли серые тени.
– Конечно, мне ужасно хочется в команду. Но я на этой почве уже вся извелась. Они все здесь такие важные. У них даже стадион есть, сразу за парковкой. Не то что у нас, на траве скамеечки.
Хихикнула.
– Нет, тут не одни мажоры. Место как место. Но к футболу относятся очень серьезно. В прошлом году их «Тигры» взяли первенство штата. А болельщицы удостоились почетного упоминания.
– Ничего, с тобой в команде у них сразу дела наладятся, – заверила Полли.
Гретхен вздохнула.
– Не уверена. Я так переживаю, что всю неделю после уроков упражнялась на заднем дворе, представляешь?
Не успела Полли ответить, как в комнату вошла мама Гретхен. Она уставилась на телефон в руке дочери.
– С кем это ты разговариваешь?
Миссис Пейдж была высокой, подтянутой женщиной атлетического сложения. В Саванне-Миллс она каждый вечер играла в теннисном клубе и шесть-семь дней в неделю по часу проводила в спортзале. У нее были короткие светлые волосы – темнее, чем у Гретхен, зато с мелированными прядями – смуглое лицо с широким лбом и высокими скулами, как у топ-модели, и изумрудно-зеленые глаза.
Она выглядела моложе своих сорока трех лет, но Гретхен видела, что развод и прочие заботы состарили мать. Под глазами у нее темнели круги, по щекам расползалась сетка морщин, и даже глаза потеряли прежний блеск. Миссис Пейдж маскировала эти перемены слишком толстым слоем косметики