страданья твои нестерпимо».
И снова синеглазый Вен спустился на своей пылающей синегривой колеснице с неба. И снова не было предела счастью Солы. Но все живое на земле стало угасать от его близости: степи обращались в пустыни; русла рек пересыхали, и никакие дожди не могли их наполнить; горели леса, а животные бежали в страхе от дыма и пламени. И снова Вен вынужден был покинуть возлюбленную, а та – плакать в саду, проклиная его испепеляющую красоту.
Еще год прошел, и природа воспряла.
Лишь Сола одна тосковала как прежде.
С печалью в глазах ходила по саду
в ярком топазовом ожерелье.
Когда ей становилось совсем плохо, она тихонько пела, вкладывая в пение все свои чувства. Тогда к ней слетались стаи птиц и на сотни голосов вторили ее грусти. Печальные мелодии разносились окрест, и вот, подхваченные все дальше и дальше, слышались на другом конце земли в вое волков, писке мышей или звуках старой лютни менестреля.
Один за другим к тоскующей Соле
поочередно сыны приходили.
Читал сын второй ей длинные сказы,
силясь отвлечь от душевных страданий.
Невиданный праздник третий устроил,
дабы весельем наполнилось сердце.
О жизни народов молвил четвертый,
мать чтоб заставить делами заняться.
Пятый ей крикнул: «Выбрось подарок,
из ярких топазов его ожерелье.
Сердце твое оно держит в оковах,
камни не дарят тебе утешенья,
смотришь на них и печалишься больше,
свет их не греет. Выбрось подарок!»
Каждый хотел помочь матери, но та лишь сильнее запиралась в своем горе. Охваченная переживаниями, она забросила дела, а в жизни простых смертных становилось все меньше достатка, мира и гармонии. Сыновья начали ссориться, поскольку некому было направить их своей мудростью. Вслед за сыновьями ссорились и их верные последователи. Пролилась первая кровь.
Камни топазового ожерелья наполняли душу Солы мимолетной радостью, но не могли заменить любимого. Бывало, перед сном она подолгу вглядывалась в отблеск свечи на гладкой поверхности камней, и тогда на украшенье капали слезы. Как-то, проходя мимо реки и вспомнив призыв одного из сыновей, она сорвала ожерелье и выбросила в воду, а поняв что сотворила, разрыдалась прямо на берегу. Плакала несколько дней и ночей.
Без мудрости Солы распри случались все чаще, стычки перерастали в кровавые расправы. Горе пришло в каждую семью. Раз за разом сыновья, видя это, просили мать вновь позвать Вена. Он возвращался, но неизменно вынужден был спешно уезжать, чтобы не стать причиной гибели всего, что любила Сола. Периоды расставания становились короче: полгода, двенадцать декад, затем шесть. Мир опаляло присутствие бога. Природа не успевала восстановиться. Жажда и голод, засуха и пожары несли смерть. Трупный запах стоял над цветущими когда-то долинами. Никто не знал, что делать.
Тогда младший сын наведался к Соле,
и так говорил он: «Забудь свои беды,
больше слезам твоим незачем литься,
сердцу не нужно болеть от печали.
Выход я знаю, как